Ведьма Пачкуля и конкурс «Колдовидение»

За всю дорогу домой они не произнесли ни слова. Ни единого. Даже не ойкали, когда врезались в деревья. Они как будто впали в транс. Они не препирались и не толкались. Каждый был погружен в свои мысли. Точнее — в одну мысль, но такую большую и ошеломляющую, что для других просто не оставалось места. Мысль была следующая:

ТАЧКА. ТОЖЕ ХОЧУ.

Тишину нарушил Красавчик.

— Теперь вы знаете, — сказал он.

Гоблины кивнули.

— Гоблины и тачки, как мы и говорили, — добавил Цуцик.

Все снова кивнули и в придачу пустили слюни.

— Та-а-ачка, — шепотом протянул Косоглаз, точно пробовал слово на вкус.

— Жжжж, жжжж, — слабо произнес Обормот.

— Би-бип, — мечтательно прибавил Пузан. Вытянув перед собой руки, он крутил воображаемый руль.

— Иииииуууу — бдж! — внес свою лепту Пузан. Он закрыл глаза, вспоминая самые зрелищные аварии, которые они увидели в волшебном ящике.

— Т-а-а-а-ачка, — снова забубнил Косоглаз. — Хочу та-а-а-ачку.

— Мы в кудсе, Косоглаз, — сказал Красавчик. — Вопдос в том, где дам ее взять. Вот о чем дадо подумать.

— Та-а-а-ачка. Т-а-а-а-ачка. Т-а-а-а-ачка, — монотонно повторял Косоглаз, раскачиваясь взад-вперед.

— Его заклинило. Кто-нибудь, сядьте ему на голову, — сказал юный Цуцик.

Пузан, ко всеобщему удовольствию, вызвался приглушить не слишком содержательный Косоглазий монолог.

— Ну же, — сказал Красавчик. — Думайте. Где бедут машины?

— Покупают в машинном магазине? — предположил Свинтус.

— У дас тут дигде дет машинных магазидов, — сказал Красавчик. — И потом, у дас дет денег.

— Тогда надо стырить, — предложил Пузан. Из-под его кормы раздался громкий храп. Косоглаз заснул.

— Ду да, — сказал Красавчик. — А когда хозяева ее хватятся? Что тогда?

Гоблины тупо таращились друг на друга.

— Они станут искать улики, так? — продолжал Красавчик. Мысли из него так и перли. — Улики, котодые укажут на водов. И тут же дайдут одну вопиющую уличищу.

— Какую? — спросили все.

— Нас, дазъезжающих в тачке. Какой смысл иметь машину, если да ней не ездить.

— Ну да, — сказали все, уловив суть. — Правда.

— Иногда мне кажется, что все наши затеи обречены на неудачу, — вздохнул Обормот. — Купить нельзя, украсть нельзя. Не знаю.

— Может, нам кто-нить ее подарит? — сказал Свинтус.

— Кто? — хором спросили остальные.

— Санта?

— Не. Она в чулок не влезет, — заметил Гнус.

— Тогда Зубная Фея.

— Она только монетки дарит, бестолочь, — хмыкнул Обормот. — Когда Зубная Фея в последний раз оставляла у тебя под подушкой тачку? Бестолочь и есть.

— Повтори это еще раз, — свирепо сказал Свинтус, — и я тебе так двину, что все зубы вылетят. Покладаешь их все под подушку — глядишь, и на тачку насобираем.

— Так, значит?

— Да!

— А ну уймитесь, а не то обоим врежу, — пригрозил Пузан.

— Так, значит? (Обормот и Свинтус.)

— Да! (Пузан.)

— У дас есть только один путь, — медленно произнес Красавчик. — И он непдостой, так и здайте. Но если мы будем даботать сообща, все может получиться.

— Ого, — сказали все. — Ну?

— Мы сами сделаем машину, — сказал Красавчик.

Глава девятая

Они там музыку играют!

— Миль пардон, что, ты сказал, они делают? — проорала Чепухинда. Она смотрела «Остаться в мертвых». Достопочтенная туговата на ухо, поэтому колдовизор был включен на полную громкость.

— Играют музыку, госпожа. И поют, в зале «У черта на куличиках», — гаркнул в ответ Проныра.

Проныра — помощник Чепухинды. Мелкий бес, красный, с рожками. Пока хозяйка смотрела сериал, он поджаривал булочки с изюмом на огне, насадив их на зубцы своих бесовских вил. Чепухинда давно забросила привычку есть вне дома. Она и на собственную кухню-то не заглядывала. Сидела себе в гостиной, выкрутив ручку громкости до упора, и трескала сдобу. (Опытным путем она установила, что если ешь только перед колдовизором, твой выбор — булки: во-первых, они большие — не проваливаются между спинкой дивана и сиденьем, а во-вторых, сытнее, чем орешки.)

— Что? — крикнула Чепухинда. — Говори громче! Что они делают?

Проныра сделал потише.

— Поют. Если это можно так называть. По мне так больше похоже на кошачий концерт.

— Что значит поют? Кто им разрешил петь?

— Никто, полагаю, — сказал Проныра и пожал плечами. — А что? На это нужно разрешение?

— Ну разумеется, если делать это в банкетном зале, — твердо сказала Чепухинда. — Там ничего нельзя делать без моего разрешения. Даже чтобы там дышать, и то нужно сначала у меня спросить. Кто там был?

— Не знаю. Я не проверял. Просто мимо проходил, когда нес вам булочки.

— Надо было проверить, — проворчала Чепухинда, укоризненно тряся пальцем. — Кто бы они ни были, они нарушили правила. Все мероприятия должны быть согласованы со мной. Дай-ка мне ведьмо-ведомость. Хочу кое-что посмотреть.

Проныра не сразу отыскал ведьмо-ведомость. В последнее время они с Чепухиндой не утруждали себя домашней работой. Все как-то некогда было — промежутки между передачами всегда оказывались слишком короткими. Газеты, журналы и письма они просто сваливали на стол в кухне, вместе с грязными кофейными чашками и смятыми пакетами из-под булок.