Ведьма по наследству

– Лютик! – Юлька подбежала к двери, открыла нараспашку, оборотень ввалился в дом еще в трансформации. Я завороженно наблюдала, как втягиваются острые волосатые уши, распрямляются загнутые когти, а потом сконфуженно отвернулась.

– Прости, ведьма, после обращения я всегда без одежды, – объяснил Лютый, натягивая штаны. – К счастью, удалось стащить вот эти порты с какого-то козлоногого мужика. Что они все тут забыли?

– Думают, из-за меня град.

Оборотень надел штаны, повертелся во все стороны.

– Как раз! Надо будет этого мужика запомнить – мой размер. Слушай, ведьма, так, может, разогнать их, чтобы мало не показалось? Я-то старался сильно не покалечить.

– Не надо! – испугалась я. – У меня с ними и так отношения не очень.

– А может, Лютый прав? – подала голос Юля. – Ты им ничего плохого не сделала, наоборот, вон озеро какое шикарное получилось. А они – то на костер, то яблочки, а теперь вообще обнаглели.

– Забей, – махнула я рукой. – Запорцы пошумят и успокоятся. Давай лучше отпразднуем твой экзамен. Тем более по условиям Марго мне надо провести в наш мир еще двоих нелюдей. Оборотень как раз подходит.

– Прогуляться в ваш мир? Я – за! – одобрил Лютый. – Сейчас вернусь.

Оборотень выскочил за дверь, оттуда раздались крики, какая-то возня, и вскоре он снова зашел в дом, натягивая через голову слегка помятую рубаху. Лапти шлепали при ходьбе, он надел их, примяв задники, но пятки все равно свешивались.

– Вот с обувью незадача. Слишком длинные у меня лапы, – пожаловался Лютый. Он скинул лапти и заметил в углу скейт. – А вот это отличная штука! Она мне знатно скрасила последние заколдованные дни.

Он стал на скейт, оттолкнулся, проехался по залу, балансируя.

– Бери его с собой, у нас дороги ровные, – предложила я.

Выйдя из арки, Лютый замер. Его ноздри затрепетали, зрачки расширились. Через лохматую копну волос показались острые кончики ушей.

– Лютый, никаких превращений, – осадила я его. – Поймают и на опыты отправят.

– Это как? – спросил оборотень, не переставая принюхиваться.

– Посадят в клетку и уколы будут делать.

– Понял, не дурак. – Уши втянулись обратно. Он проводил жадным взглядом девушку в короткой юбке, цокнул языком: – Сочные окорочка!

– Лютик! – возмутилась Юля.

– Ты лучше всех, сладкая. – Он улыбнулся, запрыгнул на скейт и помчался по улице, ловко лавируя между прохожими.

– Он потрясающе владеет своим телом, – восхищенно прошептала Юля.

Лютый действительно на редкость быстро освоил скейт. Он присел, чиркнув ногтями по асфальту, развернулся к нам, улыбка сверкнула в свете фонарей.

– Да и твоим телом, как я поняла, тоже… Юля, я понимаю, что это не мое дело, но зачем он тебе?

– Вася, ну посмотри на него. Он же классный!

Лютый поехал нам навстречу, и я в душе признала правоту подруги. Оборотень был хорош: сильное, гибкое тело, точные движения. Черты лица грубоваты: крупный нос с заметной горбинкой, выступающие надбровные дуги, тяжелая челюсть. Он не был классически красив, но запоминался сразу. Девушки оглядывались ему вслед. А еще он выглядел очень к месту. Босой, в широких штанах и рубашке с чужого плеча, с дурацким хвостиком на макушке, который ему отчего-то полюбился, Лютый мог бы сойти за хиппи и чувствовал себя в чужом мире, как рыба в воде. Он спрыгнул со скейта на тротуар рядом с нами.

– Что такое офигенный? – спросил он, озираясь на компанию девчонок.

Юлька по-хозяйски обняла его, сердито зыркнула на девушек.

– Может, перекусим? – предложила она. – Я голодная как волк.

За вечер мы перепробовали стейки в пяти ресторанах, вернее, Лютый ел, а мы с Юлькой больше пили и восхищались его аппетитом. Оборотень умел получать удовольствие от жизни: он смаковал каждый кусок мяса, разглядывал девушек, притопывал в такт музыке босой ногой. Помню, мы с Юлькой пели в караоке дуэтом, а Лютый танцевал что-то наподобие брейка, собрав толпу восторженных зрителей, а потом катил нас обеих на скейте к арке…

Я проснулась поперек своей постели, как была, в джинсах и майке, по старой традиции, – от надсадного стука в дверь. Встав, схватилась за столбик кровати, чтоб не упасть. Медленно спустилась по лестнице.

– Парнас, козел ты двуногий, когда же ты уймешься? – простонала в дверь.

– Василиса? – ответил мне недоуменный голос воеводы.

Я в панике заметалась по залу, взгляд упал на спасительную бутыль с живой водой, которую мы поставили в камин, рассудив, что там ее точно не перевернем. Отпив глоток, почувствовала, как бодрость и свежесть наполняют тело до кончиков ногтей.

– Привет! – Я открыла дверь, нежно улыбнулась… и улыбка медленно сползла с моего лица. Двор напоминал поле брани: покосившийся забор, измятая трава, мои чудесные тыквенные ростки, которые принялись все до единого, сломаны и втоптаны в грязь. Над сгоревшим сараем вился легкий дымок.

– Слава светлым богам, ты в порядке! – Ярополк переступил порог, порывисто обнял меня, поцеловал.