Ведьма Страны Туманов

– Улса тебя долго в помощницы ждала. Целых четылнадцать лет! А ты спишь втолые сутки… Не стыдно?! – спросил ребёнок и смешно погрозил Юсе пальцем, кончик которого заканчивался острым когтем.

– Не стыдно? – повторили вдруг чьи-то знакомые голоса.

Ошеломлённая Юсинь подняла глаза и увидела, что над ней вместо неба – деревянный потолок, под которым, неизвестно на чем держась, тянется толстая длинная берёзовая ветка. А на ветке чешутся, гогочут и шипят противные серые крылатки.

– Не стыдно?! – снова крикнула одна из крылаток и, повернув голову набок, зло вытаращилась на девочку. Казалось, её гигантский чёрный клюв, похожий на клюв тукана, сейчас перевесит тело птицы, и она со стуком упадёт на пол, – но этого не произошло.

– Да замолчите вы, попугаи! – крикнул мохнатый ребёнок.

Юсинь медленно перевела взор с потолка на него. Девочка разглядывала сидящее рядом с ней существо и неторопливо думала: «Ведь это же сон, правда?»

Ребёнок пододвинулся к Юсе и, приблизившись к самому уху (настолько близко, что Юсинь даже стало щекотно от шерсти), шёпотом сказал:

– Меня зовут Лыська, я должен плисматливать за тобой, пока Улсы нет дома.

Юся решила, что она, скорее всего, точно заболела и прямо сейчас лежит в своей уютной кровати, дома, а всё, что происходит в данную минуту, – просто кошмарный сон. Однако во сне тоже надо быть вежливой – и Юсинь открыла рот, чтобы учтиво представиться.

– Ты не можешь пока лазговаливать, – сказал ребёнок, увидев, как Юся пытается выдавить из себя хотя бы один звук. – Улса заблала на влемя твой голос. Сказала, что его надо починить. Как ты умудлилась его сломать? – спросил Лыська и в один прыжок перебрался с кровати на круглый стол посередине комнаты.

– Ну холошо, можешь здесь написать всё, что хочешь сплосить, – я посталаюсь ответить. Только шевелись – до плихода Улсы надо успеть что-нибудь плиготовить. Ланьше этим занимался я, но тепель Улса сказала, что готовить – твоя обязанность…

И тут, после вполне реального слова «обязанность», Юсинь словно пришла в себя – она сдёрнула укрывавшее её одеяло (оказалось, что Юся и впрямь лежала на кровати) и, шатаясь, встала на ноги.

Пол был тёплым, к тому же на Юсиных ступнях были чьи-то шерстяные толстые носки.

Юся осмотрелась: место, куда она попала совершенно непостижимым для себя способом, вполне можно было бы описать одним словом – «сказочное».

В дальнем углу комнаты, подвешенные верёвками за горлышки, висели бутылки самых невообразимых цветов. Они и сами по себе были очень красивы, но то, что внутри каждой искрился розоватый огонёк, делало их абсолютно необыкновенными. Разноцветный свет от бутылок падал на все окружающие предметы и превращал их в радужные.

В комнате было всего одно окно, но зато – овальное. Рядом с кроватью, на которой Юсинь очнулась, стоял громоздкий высокий буфет. Видно было, что буфет старинный. Но его необычная конструкция, резные украшения на дверцах в виде сов с расправленными крыльями и заковыристые узоры по краям не шли ни в какое сравнение с теми причудливыми баночками, что расположились на всех внутренних полках. Прозрачные банки были наполнены самыми разными жидкостями. Некоторые показались Юсинь живыми – одни бурлили и всхлипывали липкими пузырями, в других плавали корешки, листья и ягоды, в третьих же барахталось что-то похожее на щупальца – эти Юся даже не захотела рассматривать.

Над буфетом тикали часы – в целом их можно было бы назвать обычными, если бы вместо цифр не стояли живые глаза. Они моргали, а зрачки вращались по кругу то медленно, то быстро. На первый час приходился глаз зелёного цвета, на второй – голубого, на третий – каштанового, дальше шли глаза, сочетавшие в себе оттенки первых трёх цветов.

– Ты слишком лискуешь, – сказал Лыська и, спрыгнув со стола, приземлился одновременно и на руки, и на ноги. Юсинь с ужасом увидела, что у ребёнка есть длинный пушистый хвост. – Улса не любит оставаться голодной. Если ты не успеешь ей ничего плиготовить – кто знает, – Лыська пожал плечами, – может, она лешит съесть тебя?

Не обращая внимания на страшные слова мальчугана, Юся подбежала к окну – она надеялась увидеть за ним хоть что-нибудь знакомое. Может, ту часть леса, куда они с Милькой бегали весной за головастиками, а может, какие-нибудь известные ей с детства тайные тропинки, по которым она смогла бы вернуться домой. Но, увы, за окном был – густой, как манная каша, туман… Тогда Юсинь нерешительно, поглядывая на серых крылаток, чьи грозные клювы то и дело опускались так низко, что едва не касались её рыжих волос, подошла к столу.

– Ну вот и молодец, – похвалил Лыська и, в один прыжок оказавшись рядом с девочкой, указал волосатой ручкой на круглую дощечку в центре стола. Рядом лежала простая палочка – её кончик был заострён, как у карандаша.

«Разве этим можно писать?» – хотела было спросить Юся, но тут же опомнилась. Неизвестно было – на самом ли деле её голос забрала загадочная Улса, но то, что она не могла выдавить ни звука, было чистейшей правдой.