Ведьма в Академии магии. Фиолетовый рубин

– Да неужели! Тиана, ты где была? Еще немного, и мы отправились бы к коменданту! – накинулась на меня мгновенно обернувшаяся рыжая.

– Хорошо, что не пошли, – смущенно ответила я, спрятав пристыженный взгляд. – Ри, ты из-за меня, что ли, плачешь?

– Из-за себя она плачет, – тяжко вздохнула Марика и уселась рядом с Риэной. – Ты как ушла вчера, нас играть позвали. И все хорошо было, даже весело, пока очередь до нас не дошла. Я-то желание опоздавших сестер-змеюк выполнила, а Риэна… Она напиток из котла выпила, чтобы гоблина-привратника не целовать. Вот и… Молчит она теперь, голоса лишилась. И это еще хорошо, что сегодня выходной. Ведьма-знахарка сказала, что эффект сам пройдет, но как скоро – неизвестно. Только это еще половина беды.

– Еще что-то приключилось? – присела я по левую сторону от Ри, с сочувствием погладив ее по вздрагивающей спине.

– Один из старшекурсников ее потом в углу зажимал, целоваться лез, а мне, когда я вмешалась, рассвет вместе встречать предлагал. Мы его его же метлой огрели и сбежали.

– Да… – протянула я раздосадованно. – Плохой была идея туда идти.

– Плохой… городские задаваки – не лучшая компания на вечер, – подтвердила Марика и тоже обняла Риэну. – Ты-то где запропастилась?

Про свои вчерашние приключения я рассказала почти без утайки. Почти, потому как про то, что провела эту ночь в доме директора ведьмовской академии, рассказывать не стала.

Да, мы договорились с соседками, что врать друг другу не будем, но этой тайной с ними мне делиться не хотелось. По крайней мере, пока. Поэтому пришлось врать, что отлеживалась в лекарском корпусе у ведьмы-знахарки, хотя чувствовала я себя при этом отвратительно.

– Вот кто настоящий герой… – с восхищением заметила Марика, имея в виду господина Эйлера, и успокоившаяся Риэна согласно закивала. – Не то что эти… ведьмаки.

– Ничего, мы им еще отомстим. – пообещала я. – Сейчас только к Ри голос вернется.

От внезапно раздавшегося грохота мы все трое резко подпрыгнули. Казалось, кто-то намеревался попросту вышибить нам дверь, так сильно в нее ломились.

– А ну, открывайте, ведьмы! Вы чего натворили?! – прорычал грозный голос, который был мне очень даже знаком.

А злость во мне, между прочим, кипела до сих пор!

Испуганные девчонки пытались меня удержать на кровати, но тщетно. Высвободившись из их рук, я подошла к двери и резко открыла ее, отчего кулак Каля прошелся по воздуху в сантиметрах от моего лица.

Но не это меня удивило. За всеми треволнениями я попросту забыла о том, что моя месть уже состоялась. Оба парня, облаченные в форму академии, на видимых местах были покрыты красными пятнами и никак не могли перестать чесаться.

Мне стоило огромного труда не рассмеяться. Да что там огромного? Я превозмогала себя, старательно пряча то и дело вылезающую улыбку.

– Чешется, да? – спросила я с напускным сочувствием. – Наверное, плохой мыльный корень попался.

Последнюю фразу говорить определенно не стоило, но мне уже было настолько смешно, что я едва не складывалась пополам.

Однако мое веселье ведьмакам совсем не понравилось. Бесцеремонно втолкнув меня в комнату, они зашли следом и с грохотом захлопнули за собой дверь.

– Марика, поджигай штору! – скомандовала я, призывая метлу.

Ведьмочке понадобилось всего мгновение, чтобы осознать мою просьбу. Из нас всех она единственная умела зажигать свечу на расстоянии. Наша свеча – та самая, гадательная, – до сих пор стояла на окне. Вспыхнула она тут же. Еще быстрее пламя перекинулось на новенькую штору, выданную нам под расписку.

И время будто замедлилось. Это сработал защитный наговор, наложенный комендантом женского общежития на наше окно.

Сама Кретта Кельт появилась минутой позднее.

– Вы опять?! – распахнула она нашу дверь и вошла. – А вы тут чего забыли? Парням строго-настрого запрещено бывать в комнатах девушек! – рявкнула женщина и сделала неуловимые движения кистью руки и пальцами.

Прямо рядом с нею появилось большое овальное зеркало. В нем я увидела сидящего в своем кабинете господина Эйлера. Заметив меня, он однозначно удивился и отложил бумагу, чтением которой занимался.

– Быстро к директору! – непримиримым тоном скомандовала госпожа Кельт ведьмакам.

– На балу ты попала, – произнес пышущий злостью Пелин одними губами, обращаясь ко мне, и первым вошел прямо в зеркало.

Я же даже не старалась убрать с лица широкую довольную улыбку. Сложив руки на груди, придерживая древко метлы, в этот момент я была почти счастлива, потому что месть удалась на славу.

Каль, в отличие от своего друга, промолчал, но его нечитаемый взгляд задержался на мне на порядок дольше.

Стоило парням скрыться, а зеркалу пропасть, как мы не сговариваясь кинулись к коменданту. Наши объятия ее шокировали – это было видно по обескураженному выражению лица, но свое спасибо мы говорили искренне. И Ри говорила, к счастью снова обретшая голос.

Опешив, госпожа Кельт даже ругаться на нас за пожар не стала. Пламя устранила, убедилась, что штора осталась целой благодаря защитному наговору, и ушла.