Ведьма в Царьграде

Малк уловил эту мысль и отвернулся, пряча улыбку. Ох уж Свенельд! Княгиню ему подавай. Размечтался. И Малк спросил о другом: что привело сюда гостя? Слушал о предполагаемой поездке княгини в Византию, улавливал недосказанное: страшится княгиня неизвестности, сила Малфриды ей нужна, желает она с собой чародейку взять, ибо, имея ее рядом, Ольга не так боится опасностей, подстерегающих ее в неведомых краях. Ну что ж, Малк свою жену знал, ей всегда любы иные земли, всегда тянет куда–то. А ему опять придется тут одному хозяйствовать. Казалось бы, и привык уже. Но так тоскливо, одиноко. Хотя бы увидеть ее перед отъездом, обнять, прижать к сердцу. Да, не так они живут с Малфридой, как бы ему хотелось, ну да живут ведь…

Стукнула дверь, когда вернулся Добрыня, еще с порога сообщив, что проводил христиан до предместий града Любеча. Добрыня там присмотрелся во мраке — видеть в темноте он мог не хуже матери–ведьмы, — но не заметил, чтобы кто–то поджидал христиан, никакой засады не было. И вообще ничего подозрительного по пути он не разглядел.

— А Морока вашего ты видел? — Свенельд повернулся к пареньку. — Бегает он тут, вон меня признал, ластился.

Ему не ответили, но Свенельд заметил, как удивленно переглянулись отец и сын.

— Какого Морока? — спросил мальчик. — Наш кот уже два года как сдох.

Малк вдруг поднялся, резко подошел к Свенельду.

— Где ты видел Морока?

И по мелькнувшим мыслям варяга понял еще до того, как тот рот открыл: совсем рядом, на берегу Днепра. А сбежал Морок, когда заметил идущих от дома христиан.

— Ох, помогите, светлые силы! — Малк схватился за грудь. Лицо у него побледнело, в глазах заплескалось отчаяние. — Если она прознала про христиан… Если решила, что и я с ними молился…

Он вдруг застонал, закрыл лицо руками, стал раскачиваться, словно под тяжестью придавившей ноши. Потом выпрямился, бросился из дома в ночь. Звал:

— Малфрида, вернись! Ладо мое, жена! Приди хоть на миг! Я объясню все. Я не предавал тебя!

Добрыня же внезапно заплакал. Отвернулся, давясь слезами, плечи его сотрясались.

Свенельд не обладал даром угадывать мысли, но тут все понял. Это Малфрида Мороком обернулась, она домой шла, к мужу и сыну. А тут христиане. Для Малфриды ничего хуже этого быть не может. И теперь она не вернется.

Варяг молча шагнул к двери. Добрыня сидел отвернувшись, с темного подворья долетал взволнованный голос Малка, который все кликал и кликал жену. Боль и отчаяние было в его голосе, тоска горючая…

Свенельд ушел, не простившись. Думал: «И что теперь княгине сообщить?»

Над шуршащими в вышине кронами сосен тихо мерцали яркие весенние звезды, за лесом над Днепром всплывал тонкий молодой месяц. Тропка вдоль реки была темной, но, когда Свенельд уже подходил к Любечу, когда стали различимы частоколы градской крепости на высоком холме, когда в воздухе начал ощущаться запах дыма очагов и послышался отдаленный клич сторожей–обходчиков, дорогу ему неожиданно заслонил чей–то силуэт.

— Зачем приезжал, воевода?

Она. Малфрида. Не рысь дикая, не кошка черная — человек. Ведьма. Вон как мерцают во мраке ее желтоватые очи. Однако Свенельд уже давно перестал пугаться колдовского вида ведьмы. Он даже обрадовался встрече. Выходит, теперь он сможет выполнить поручение княгини!

Говорил о наказе Ольги сбивчиво: мол, та в дорогу дальнюю собралась, ей Малфрида нужна, чтобы поворожила, чтобы посоветовала, как в былые годы, когда она княгине во всех ее начинаниях способствовала. Чародейка вроде как слушала, а Свенельд все равно опасался, что сейчас Малфрида хмыкнет и сгинет, как и не было ее тут. Она ведь дикая, ее никто приручить не смог. Ни княгиня, ни он сам, ни Малк… Который сейчас места себе не находит, зовет ее, кается, что с христианами связался.

Свенельд был честен, а потому так и сказал ведьме: муж твой не стал христианином, он просто пожалел их, позволил у себя провести службу. И уже сокрушается о содеянном.

Малфрида ответила после продолжительного молчания:

— Зря стараешься, Свенельд. Малк… Он давно христианской верой интересовался.

— Многие интересуются. Но мало кто крестится.

Она молчала, дышала бурно. В слабом свете Свенельду вдруг почудились длинные клыки, выступившие из ее рта. Он даже отшатнулся. Но ведьма отвернулась и надолго замолчала. Выждав время, Свенельд сообщил, что ей приказано явиться в Вышгород.

Малфрида вздохнула. Повернулась — и не было уже никаких клыков у нее. Померещились они варягу, должно быть.

— В Вышгород? — переспросила Малфрида. — Ну, так тому и быть. К Ольге поедем!

Сказала, как повелела. И пошла, не оборачиваясь, будто и не интересовало ее больше ничего. Будто прошлое осталось там, позади, и дела ей до того не было.

Глава 2