Ведьмак из Большого Киева

Вирги переглядывались и переминались в полусотне метров от шлюза.

– Ну… Вы, вроде как, с Рипом справиться горазды… Так это… Мы б заплатили. Сколько нужно.

– Меня не интересуют деньги. А плату я назвал вашему Технику, но он меня прогнал. Разговаривайте с ним. Позовет – приду. А так…

И он скрылся в каморке.

Вирги еще некоторое время потоптались напротив шлюза и убрались восвояси.

Через несколько часов перед жилищем Техника собралась несметная толпа. Практически все население Снеженска-4 в полном составе, потому что никто не хотел оставлять детей без присмотра. Старосты районов еще накануне направились к Технику и не выходили из его кабинета до сих пор. Если бы кто-нибудь осмелился покинуть жилище ночью, он мог бы удостовериться, что свет в окошке кабинета не гас ни на секунду.

Ведьмака позвали к Технику ближе к вечеру. Одинокий и гордый, он шагал сквозь толпу, глядящую на него со смесью ненависти и надежды. Каждый готов был убить его, и не мог, потому что ведьмак олицетворял собой возможное спасение.

На этот раз пришлось подниматься на третий этаж, в кабинет существенно больших размеров. И стол здесь был побольше. Без сукна. Тут явно никто не играл в карты – тут принимались решения и постигались формулы.

Они сидели за этим столом – Техник, пятеро старост, и еще трое живых, ведьмак не знал кто они.

Все так же молча и бесстрастно ведьмак вошел в кабинет, секунду помедлил, и сел на стул у самого окна. Теперь он казался всем присутствующим просто темным силуэтом на фоне светлого прямоугольника.

– Я слушаю, – сказал он, прищурив глаза.

Поднялся один из старост, сухонький орк, выглядящий старым даже для орка.

– Меня зовут Хавиар Сотера. Я староста Куманского. Как называть тебя, ведьмак?

– Ведьмаком. Впрочем, если вам обязательно нужно имя, можете звать меня Геральт.

– Геральт, – проникновенно обратился к нему Сотера. – Неужели ты начисто лишен сострадания? У нас пропадают дети, а ты сидишь в стороне, и просто ждешь…

На лице Геральта не отразилось ничего – ни смущения, ни досады.

– Любезный староста! Ведьмаков обучают отнюдь не состраданию. Ведьмаков обучают убивать чудовищ. За плату, потому что ведьмаку тоже нужно на что-то жить. Покупать снаряжение для работы, одежду, пищу. Или вы думаете меня кто-то покормит? Подарит штаны? Кто на этой территории предложил мне хотя бы кружку воды, а? Так уж сложилось, что у вас есть то, что мне позарез необходимо прямо сейчас. И в нужном количестве. Неужели это «что-то» вам дороже собственных детей и собственных жизней?

– Если мы все умрем от голода, это вряд ли спасет нас и наших детей.

– От голода? – ведьмак состроил презрительную гримасу. – Бросьте, староста. У каждого живого в жилище припрятано достаточно консервов, чтобы дотянуть до выработки новой порции сырья. В конце концов, можете договориться о поставке в кредит. На выгодных условиях.

– С нами не работают в кредит, – хмуро бросил другой староста – эльф неопределенного, как и все эльфы, возраста.

– А нечего было надувать Москву, – отрезал ведьмак. – Слово в этом мире ценится превыше всего, и вы это знали с самого рождения.

– Ну, оставь нам хотя бы половину! – взмолился Хавиар Сотера. – Остальное мы отдадим позже!

– С вами? В кредит? Увольте, я не глупее московских дельцов. Ведьмаки берут плату только вперед, и вы это знаете с самого рождения.

– Не по-живому это… – укоризненно пробормотал третий староста, дородный румяный половинчик.

– Я не живой, – напомнил ведьмак. – Я – ведьмак.

– Чтоб тебе провалиться, – пожелал кто-то.

Подобными штучками расстроить ведьмака было попросту невозможно.

– Решайтесь, господа. Решайтесь. Может быть, другого шанса у вас и не случится – говорят, на окраине Киева бульдозеры бушуют в одном из районов. Там мне заплатят охотно, причем столько, сколько скажу.

– Надо соглашаться, – раздраженно вставил Техник. – Протянем как-нибудь. Откажем – нас прихлопнут собственные территориалы.

– Действительно, – поддакнул ведьмак. – Сколько детей за трое суток? Двадцать два?

– Двадцать три.

– Ах, да! Дочь уважаемого старосты Куманского. Прелестная девчушка. Была.

Орк после этих слов вскочил, с грохотом опрокинув стул.

– Ты чудовище, ведьмак! Ты ничем не лучше Рипа, шахнуш тодд!

На серое, словно весенний снег, лицо орка страшно было смотреть. Все отводили взгляды.

– Лучше, – заверил ведьмак. – Со мной можно договориться, с Рипом – нет. Он не успокоится, пока не передушит всех. И учтите, взрослые для боевого эспера – куда менее сытная пища, чем дети. А потом Рип переберется еще куда-нибудь, и таким образом на вашу совесть лягут новые жертвы.

– А не на твою, ведьмак? – с бессильной злостью спросил Техник.

– У ведьмаков нет совести. И не может быть. В силу того, что они – ведьмаки. Что же касается сострадания, любезный Сотера, – ведьмак повернулся и чуть заметно поклонился орку, – то я предлагал свою помощь еще когда ваша внучка ковыляла по детской и ловила за юбку мамашу. Так что решайте сами – кто лишен сострадания, а кто не лишен.