«Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945

Ефрейтор Вальтер Валльбаум из входившей в 4-ю танковую армию 11-й танковой дивизии вспоминал об этом дне следующее:

«День 4 июля 1943 года был сухой и жаркий. Солнце стояло высоко на безоблачном небе; мы видели, как высоко над нашей головой пролетают на северо-восток немецкие эскадрильи. Для нас день был спокойным, но это был не мирный, а чрезвычайно напряженный покой. Мы все задавали себе вопрос: что принесет нам грядущий день?

Командир взвода постоянно был с нами; он и предложил нам написать письма домой. Очевидно, завтра у нас уже не будет на это ни времени, ни возможности. Я знал, что он в действительности хотел сказать. Возможно, для многих из нас это будет последняя весточка, которую получат наши семьи дома.

Но лишь немногие из нас начали писать письма домой. Большинство парней собирались вместе и пытались представить, что нас ждет завтра. Мы все понимали, что местность перед нами очень хорошо укреплена русскими. Самые „непробиваемые“ спали на солнышке.

Около семи часов пришел приказ о выступлении. Часом позже двинулся назад боевой обоз. Он забрал с собой нашу почту. В обозе должны быть люди, которые…

Стемнело. Никто из нас не разговаривал. Мы внимательно прислушивались к звукам артиллерийского обстрела. Время от времени вдалеке вспыхивало дульное пламя.

Бесконечная колонна двигалась по шоссе. Скрежетали гусеницы, ревели моторы, слышался громкий лязг и дребезжание. Пехота на грузовиках опережала нас. В темноте были видны белые лица людей. В общем, завидовать было нечему.

Мы прибыли на исходные позиции. Они располагались в низине примерно в 1500 метрах от передовой линии. Над нами летали советские самолеты, взлетали сигнальные ракеты. Они летели так низко, что казались темными тенями на усыпанном звездами небе. Но мы не стреляли. Никто в точности не знал, что происходит.

Ночь тянулась изнурительно долго. Наконец небо на востоке начало светлеть. Начинался день 5 июля.

Мы словно попали в ад. Внезапно от дульного пламени наших артиллерийских орудий стало светло, как днем. Над нами завывали снаряды, летевшие к русским позициям. Перед нами поднялась красно-оранжевая стена.

Очень скоро над горизонтом поднялось солнце. В небе над нашей головой показались немецкие самолеты. Я смог их хорошо рассмотреть в бинокль – это были бомбардировщики He-111. Справа и слева от них, а также над ними летели истребители Ме-109. Глухой рев наполнял воздух. Гудение авиационных двигателей смешивалось с грохотом артиллерийских орудий, а если прижать ладонь к земле, можно было почувствовать, как он дрожит.

Интересно, какое настроение было у русских?

Командир роты стоял на своем танке. Он поспешно курил и не отрываясь смотрел в восточном направлении. Мне бросилось в глаза, что его обычно круглое лицо внезапно осунулось.

Лидтке, наш водитель, свесился из люка – его рвало. Перед каждым наступлением он впихивал в себя все, что только было возможно, после чего его желудок исторгал из себя все съеденное. Лидтке утверждал, что после этого чувствует себя лучше. Как говорится, каждому свое.

Наконец, наша разведывательной батальон получил приказ выступать. Когда взревели двигатели, напряжение, как по волшебству, нас покинуло. В этом звуке было что-то успокаивающее. Мы больше не чувствовали себя одинокими.

Через некоторое время мы увидели первые тела погибших. Они лежали в поле. Для меня в этом зрелище не было ничего нового, но молодым солдатам, недавно прибывшим из запасного батальона, безусловно, было страшно. Представляю, какие мысли приходили им в голову.

Первые советские позиции выглядели необитаемыми. Здесь явно была мясорубка. Мертвые лежали кучами, как будто искали друг у друга защиты. Словно лошади в грозу.

Разбитые транспортные средства догорали справа и слева от шоссе. Кругом работала полевая жандармерия. Крики и стоны, грохот моторов, ругань.

Артиллерия перенесла свой огонь вперед. Я видел многочисленные воронки от разрывов снарядов. Вдали стучали пулеметы. Но только не было похоже, что нам оказывают сильное сопротивление. К нам подтянулась пехота. Они тяжело шагали между танками. Лица солдат блестели от пота. Время от времени слышался треск, но в целом обстановка была спокойной. Русские отступали. Мы продвигались вперед до наступления темноты, так и не ощутив сопротивления.

Первые день наступления был для нас успешным. Мы преодолели довольно большое расстояние».

Наступавшая из района Белгорода на север и северо-восток ударная 4-я танковая армия под командованием генерал-полковника Гота 5 июля в первой атаке прорвалась почти повсеместно через советский фронт. Но не везде прорыв дался так легко, как описывает ефрейтор Вальтер Валльбаум из 11-й танковой дивизии. Советские войска Воронежского фронта под командованием генерала армии Ватутина (политкомиссар Хрущев) отошли на подготовленные позиции и закрепились на них. Во многих очагах боя шли отчаянные сражения за каждую пядь земли, и уже в первый день потери оказались неожиданно высокими.