Татьяна Форш

Ведьмин крест

С огромной благодарностью Филимоновой Ольге за неоценимую помощь и дружескую поддержку в работе над книгой.

© Гессер Т., текст, 2017

© Петрова Е., иллюстрация на переплете, 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017

* * *

Пролог

Та ночь была темнее всех, а может быть, так показалось Анастасии. Та ночь разделила жизнь на то, что было, и то, что не произойдет никогда.

– Мы должны спасти людей! Наших детей! – говорила мать, пряча глаза, и сама не верила в то, что произносит это. Еще месяц назад она говорила Анастасии совсем другое. Они сидели на крыльце дома и, глядя в звездное небо, мечтали о том, что осенью, после ее пятнадцатилетия, они отпразднуют ее помолвку с Михаем, а по зиме сыграют свадьбу.

Мать говорила ей, что она единственная, у кого из их детей так ярко и самобытно проявился колдовской дар. Она прочила Анастасии великое будущее. И что теперь?

– Вы меня убьете?

– Наоборот! Ты будешь жить вечно! Ты сможешь быть, кем захочешь! Ты будешь проживать жизнь за жизнью! – Отец присел перед ней на корточки и, не таясь, заглянул в ее полные слез глаза. – Не бойся! Верь мне! Если бы у меня был выбор, я бы, не задумываясь, сделал его, но выбора нет. Если граф не получит то, чего хочет, он убьет не только тебя, но и твоих братьев, твою маму, меня. Он убьет всех! От мала до велика! Он убьет твоего любимого!

Анастасия только кивнула.

– Хорошо. Я согласна пойти на эту жертву. Пусть будет так…

Костер развели большой. Огромный!

Анастасия помнила все смутно. Ее мутило от ужаса, когда двое мужчин заволокли ее на самый верх поленницы и, привязав к торчавшим кольям, ушли.

Вскоре дымом заволокло все вокруг. Жаль, что сейчас ночь… не взглянуть еще раз на солнышко…

– Настяааа!

Крик донесся сквозь треск пожираемых огнем поленьев…

Анастасия дернулась, всмотрелась в толпу, пытаясь разглядеть.

– Любимый! Михай! Зачем ты пришел! Зачем они сказали тебе?

– Я буду любить тебя! Помнить всегда! Мы еще встретимсяа-а-а!!!

Крик оборвался. Анастасия наконец-то увидела его. Любимый! Стражники графа несли его бесчувственное тело к краю очерченного отцом круга. Бросив его за границей света, они направились обратно.

Анастасия зарычала от рвущих ее изнутри гнева и боли. Как они могли так! С ним?!

Она даже не заметила подбиравшегося все ближе и ближе к ней колдовского огня. Его зеленые сполохи не были горячими, не обжигали, наоборот, превращали сердце в кусок льда. А может, причина тому настой, что заставила ее выпить перед казнью мать?

Наконец Анастасия услышала басовитый голос отца. Он стоял у костра, в самом его пламени, и как ни в чем не бывало читал свое заклинание. Настя должна была стать сильнее его и мамы вместе взятых, так он говорил. А может… он просто испугался ее силы? Ее возможностей? И потому принес в жертву?

Анастасия почувствовала, как лопается, обугливается ее кожа от замораживающего огненного вихря, как трещат волосы, и не в силах сдержать рвущуюся в мир агонию из чувств и приближающейся смерти закричала:

– Я вас ненавижу! Всех вас! За то, что отняли мою жизнь, мою любовь, я буду искать вас и ваших потомков, и не будет никому пощады! Никогда-а-а-а!

В следующий миг она почувствовала, как весь мир завертелся разноцветной спиралью, сжался в изумрудную точку, и наступила мгла.

Глава 1

– Матушка, смилуйся! Не скажу никому! Никому не скажу! – Холоп Митька, тощий, бритый наголо пацаненок лет пятнадцати, попятился, скользя по снегу, испуганно таращась на ступившую с крыльца на двор одетую в длинную ночную рубашку босоногую барыню. Хотя и не барыня она вовсе. Обычная бесприданница, всего-то на пару лет его старше. Да, видно, приглянулась хозяину, раз в свои годы под венец эту пигалицу повел.

– Что ты никому не скажешь? – Барыня с улыбкой подходила все ближе, пока Митька не уперся спиной в стену овина. Ее красивое лицо застыло безумной маской, черные волнистые волосы повисли паклей, омоченные не водой, а кровью убиенной ею только что прислужницы Маньки. Она сейчас была точно демон из ада в этом белоснежном, холодном миру.

«И меня убьет! Дернуло же заглянуть в спальню! Лучше бы спал на конюшне и знать не знал о всех этих ужасах!» – с тоской подумалось парню. Стараясь не глядеть на белоснежную ночную рубашку барыни, испачканную темно-красными брызгами крови, он упал на колени и стал истово креститься.

– Ничего! Никому! Вот те крест! Никому!

– Правильно. Никому! – Хозяйка приблизилась так близко, что от запаха крови желудок парнишки сжался в тугой комок. Обуянный животным ужасом, Митька уставился в ее полыхнувшие колдовской зеленью глаза. – Потому что ты сейчас пойдешь в конюшню и повесишься. Понял?

– Нет. – Холоп быстро-быстро замотал головой и отчаянно выкрикнул: – Нет! Скоро приедет барин! Он все узнает! Узнает!

Он, вереща, вскочил и, поскальзываясь на снегу, бросился прочь.