Ведьмин жребий (СИ)

Ее клиентка боялась Кайна до дрожи в коленках, но этот страх был несколько иным: Эйра-Луна опасалась, что непозволительно красивый экзалтор разбудит в ней былую страсть, и она уже не сможет устоять перед зовом плоти. А после этого она без раздумий отдала бы Кайну и душу, и все остальное.

Ничего. Ничего нет. Шайна отбрасывала чужие воспоминания в сторону, как заношенную одежду или старые башмаки. Клетка, занавешенная черным полотном. Зал с выпуклым куполом, Королева, Шут и Тень на витражах, спокойный, уравновешенный голос Алии-Аллор: 'Мы позаботимся о тебе'. Ряд фигурок изо льда, который не таял: птицы с женскими лицами, крылатые лошади, цветы с перьями вместо лепестков. Зеленые глаза Кайна, неуловимая улыбка и ласковый взгляд, вызывавшие странное томление в низу живота. Губы Кайна на ее губах, горячий язык экзалтора, медленно исследующий ее рот. Шайна содрогнулась от отвращения: это резонировало с чувствами жертвы, и связь резко оборвалась.

Шайна постаралась быть осторожней, впредь рассматривала подобные образы издалека, не углубляясь в них. Впрочем, ничего похожего больше не встречалось: свидание с Кайном было одноразовым, а другие мужчины не смогли потревожить холодное сердце красавицы. Не было Лайи. Не было и намека на предательство. Шайна со вздохом отстранилась и только тогда почувствовала, как сильно устала. Она позвала экзалторов, надавив на квадратное углубление под креслом.

Эйра-Луна едва передвигала ноги, и ее под руки вывели из камеры. Шайна попросила воды и полчаса отдыха: спустя несколько минут в комнату внесли поднос с двумя кувшинами и дюжиной горячих кукурузных лепешек. Девочка с трудом заставила себя поесть, выпила немного вина и почти два стакана воды. Я отлично справляюсь, сказала Шайна сама себе, хотя в ее душе остался неприятный осадок — все из-за поцелуя, который она вопреки желанию разделила с Кайном, находясь в сознании Эйры-Луны. На мгновение ей сделалось дурно. Шайна тяжело задышала, хотела было окликнуть стражников, чтобы те впустили в камеру толику свежего воздуха, но в последний момент сдержалась. Ей не стоит обнаруживать свои слабости.

Когда полчаса истекли и дверь приотворилась, впуская очередную клиентку, Шайна сидела в кресле прямо и почти неподвижно, как дева правосудия. В руках Шайны не было весов, чтобы определить степень вины, взвесив все плохие и хорошие дела подсудимой, не было клинка, чтобы отсекать головы; и, тем не менее, ей нравилось думать, что от информации, которую она сообщит — или не сообщит — экзалторам, напрямую зависит будущее каждой из Вираго.

Алия-Аллор не скрывала свое лицо, она вошла с непокрытой головой. С минуту ее глаза с пристрастием изучали Шайну, как будто Алия-Аллор, а не девочка в черном плаще, пропитанном блокирующей магией, восседала в палаческом кресле. Они на время поменялись местами.

— Тебя купили, — спокойно произнесла Алия-Аллор. Старуха ничуть не боялась этой малышки, возомнившей себя богиней судьбы. — Купили с помощью этой маски. — Шайна стиснула зубы и промолчала, невзирая на то, что изнутри красной волной поднималась ярость. Старуху не переспорить. — Что ж, смотри. Если сможешь.

Шайна приподнялась на руках, направила в голову Алии-Аллор поток силы, намереваясь сделать проникновение как можно более мучительным. Старуха едва заметно шевельнулась, с достоинством приняв удар. Стены камеры обволокло туманом, и они растворились, уступая место цветущей долине в устье широкой реки. Лето сменялось осенью и зимой, Шайна летела сквозь время, становилась все меньше, превратившись сначала в зародыш в чреве матери, а затем и в мимолетную, неясную мысль. Это случилось сто лет назад, когда Алия-Аллор была молодой девушкой, а бабушка Шайны еще даже не появилась на свет. Дай мне сил, дай терпения и надежды, шепотом умоляла жрица, преклонив колени перед алтарем. Венценосная Богиня равнодушно взирала на нее с алтаря, и Ноа возвращалась домой с теми же пустотой и отчаянием, которые приносила в храм. Дай мне хоть что-нибудь, шептала она, спускаясь по холму к маленькому, начисто выбеленному домику с низкой изгородью. Для них двоих он был достаточно большим.