Ведьмин зов. Дилогия

На всех экранах продолжалась трансляция, зеваки толпились на тротуарах, задрав головы. Только что назвали победителя в номинации «Лучший анимационный фильм»; стоял теплый, мягкий, поролоновый вечер. Кабриолеты втянули складные крыши, как улитки втягивают рожки. Пассажиры в открытых салонах вертели головами, болтали, смеялись, – что с них взять, туристы.

Пойду официанткой в кафе, сказала себе Эгле. И прекрасно, отличная работа. Хватит портить глаза, сутками напролет рисуя проклятые концепты, возиться с выкройками и эскизами, хватит добиваться совершенства. У меня исторический костюм, где каждая пуговица, каждая фактура выверена и оправданна. У меня тысячи дней, проведенных в музеях, у меня системный подход, технология «состаривания» ткани. Вы знаете, как изнашиваются бальные платья и каковы на ощупь нижние юбки, и что означает цвет обшлагов на парадной инквизиторской мантии?! Мои костюмы достовернее музейных экспонатов, я создала чудо на этом проекте, а вы награждаете фэнтези, где вся одежда взята из наркотического бреда!

Таксист был прав: ночных клубов здесь было как деревьев в лесу. Не выбирая, не раздумывая, она вошла в первую попавшуюся дверь.

Вечер только начинался, зал был полупустой, но Эгле сразу поняла, что ей здесь нравится. Свежо, до времени не громко, приятный свет. На экранах продолжалась церемония; Эгле понимала, что трансляция вездесуща. От нее не спрятаться, проще сесть спиной к экрану.

Она уселась за столик, заказала коньяка и прислушалась к себе; обида никуда не делась, и сожалений о бегстве не было. Потеряла лицо – ну и плевать. Мнение коллег – помет колибри. Микроскопический вес.

У пустующей эстрады в одиночестве сидел молодой мужчина с кружкой пива. Эгле почти поймала его заинтересованный, оценивающий взгляд, но мужчина успел отвести глаза: так отворачиваются воспитанные, благополучные подростки. Настала очередь Эгле его разглядывать: нет, не завсегдатай ресторанов и баров, скорее спортсмен, член яхт-клуба. Блестящие черные волосы, ярко-голубые глаза на загорелом лице; турист? Откуда такой? Может быть, местный?

Он посмотрел на нее и на этот раз не стал отворачиваться. Несколько секунд они разглядывали друг друга, потом он встал, подхватив свою кружку и пересел к ней за столик:

– Я видел вас сегодня на церемонии, у вас номинация за лучший костюм, так?

– Вы обознались, – процедила она, стремительно теряя к нему интерес. Он почуял это и заговорил быстро, сбивчиво:

– Я подошел… это наглость, но я должен был вам сказать. Костюмы в «Железном герцоге»… высокое искусство. Повествование, экспрессия, подлинность… Идеальное сочетание исторической точности, образа, цвета, линий… да! В этом фильме вы переиграли оператора, актеров, постановщика… всех!

Он не кривил душой. Эгле слегка оттаяла.

– У вас нет конкурентов. – Он волновался все сильнее. – Статуэтка по праву ваша, решение жюри несправедливо. Они дают призы проходным картинам, которые забудутся на другой день, а ваша работа… новая классика! По ней будут учиться будущие поколения – как стремиться к совершенству… как достигать! Быть не просто художником, но перфекционистом!

– Зачем что-то делать, если не стремишься к совершенству? – Эгле уже улыбалась. Его слова и коньяк действовали в сговоре, теперь она чувствовала себя гораздо лучше.

– У меня были билеты на церемонию, – заговорил он снова после легкой заминки. – Я отдал их другу, чтобы тот пригласил свою девушку. Сижу вот, жду… от него сообщения. Посмотрим, как у них сложится, я либо вернусь к себе… Либо проведу ночь в клубе, потому что ключи от квартиры я тоже отдал другу.

– Это ужасно трогательно, – сказала Эгле.

– Просто чтобы вы не подумали, что я алкоголик, раз сижу здесь и пью один.

– Да ведь и я не пьяница, – Эгле вздохнула. – Я беглянка. Неврастеничка. Может быть, еще вернусь… на вечеринку по случаю награждения. Еще не решила.

А не пригласить ли его в отель, мелькнула безумная мысль. Никогда прежде ей не приходило в голову прыгать в постель после трех минут знакомства. Не забыть бы спросить его имя…

– Меня зовут Конрад, – сказал он, будто читая ее мысли. – Я адвокат по страховым делам. Знаете, страховки имущества, медстраховки…

– Какая скука, – сказала Эгле.

– Вовсе нет. – Его глаза заблестели ярче. – Тоже творчество. Каждый процесс – это вызов, поединок, где победа зависит от множества факторов, знаете, – он щелкнул пальцами, – что-то среднее между боем быков и шахматной партией. От победы зависят не просто деньги – человеческие судьбы, и вот ты стоишь перед разъяренным быком и думаешь, сработает ли ладья на правом фланге…

Эгле улыбнулась, не скрывая симпатии:

– Значит, вы местный?

– Меня приглашали в столицу, – он подхватил ее улыбку, – но я патриот Одницы. Наше солнце, наше море, наши пляжи…

– Конрад, а как вы относитесь к ведьмам?

Он открыл рот, желая переспросить, но осекся и замолчал. Его взгляд изменился: на секунду Эгле показалось, что он сейчас встанет и уйдет.

– Потрясающе, – сказал он после паузы. – Я должен был догадаться.

И засмеялся, немного нервно, но явно радостно:

– Вы… да?