Ведьмин зов. Дилогия

Они сидели на холодной и почти пустой набережной. Солнце опускалось в море, это был безыскусный честный закат с парой крохотных облаков на чистом небе, с белой полоской от пролетевшего самолета, с медным, как сковородка, огромным диском, едва коснувшимся горизонта.

– Представь, вот так и замрет, – сказала Эгле. – И не будет опускаться, зависнет. Люди забегают, запаникуют…

– А мы будем сидеть и смотреть. – Мартин обнял ее, она зарылась носом в его мягкий шарф.

В сотне метров, на пляже, профессиональный фотограф со штативом и камерой снимал на фоне солнца девушку в купальнике, та прыгала, ходила колесом, замирала в балетных позах и, кажется, совсем не чувствовала холода.

Эгле засмотрелась на нее, а потом, скосив глаза на Мартина, вдруг поняла, что он сейчас не здесь. Не с ней. В другом месте. Эгле стало обидно.

– О чем ты думаешь?

Он спохватился:

– Извини. Замечтался.

– Нет, ну серьезно, что тебя так увлекает?

– Проклятый новый кодекс, – сказал он отрывисто. – Но мы об этом говорить не будем, и так уже мало осталось времени… Поехали ужинать?

Они много чего успели за эти два дня. Жарили рыбу на мангале под навесом, на почти пустом зимнем пляже. Смотрели кино, валяясь в постели, Эгле пересказывала ему биографии всех актеров и хвалилась личными знакомствами, а он удивлялся, как ребенок. Катались на машине по окрестным горам и ели мороженое под огромными соснами. Выходили в море на моторной яхте и загорали на разогретой солнцем палубе, пока капитан, он же кок, он же официант, накрывал в каюте ужин. Грелись у камина в прибрежном ресторанчике. И каждую минуту помнили, что самолет уже заправлен, что он выруливает на взлетную полосу – тот самолет, который унесет ее обратно в Вижну.

* * *

– Сегодня суббота? – Эгле зевнула, не открывая глаз.

– Понедельник. – Он обнял ее под одеялом.

– Суббота, – повторила она упрямо. – Я хочу субботу. Я не хочу никуда улетать.

– Оставайся.

– Когда-нибудь всех пошлю и останусь. – Она потерлась лицом о его подбородок. – А который час?

– Полвосьмого.

– Сколько?!

Она вскочила и рысью убежала в ванную. Мартин поднялся тоже; конец каникул – вот что он чувствовал. Конец прекрасных каникул длиной в два дня и две ночи. Потом у Эгле начнется съемочный период и она вообще не сможет к нему прилетать.

– Ты меня отвезешь? – Она вышла из ванной, на ходу расчесывая влажные волосы – сиреневые у корней и жемчужные на кончиках.

– Нет, я брошу тебя ловить попутку.

Эгле улыбнулась, стоя перед зеркалом. Собрала волосы на затылке, защелкнула янтарную заколку:

– А тогда позавтракаем в аэропорту? Если успеем?

Мартин кивнул, хотя знал, что они не успеют. Нечего было дрыхнуть.

Они стояли, обнявшись, в очереди на предполетный контроль. Потом он нехотя отпустил ее, Эгле ускользнула через рамку и с той стороны помахала ему рукой. Всякий раз, провожая ее глазами, он чувствовал себя так, будто ему без наркоза отнимают руку.

Через несколько минут она перезвонила:

– Я уже в самолете. А ты где?

– Сижу в кафе, вижу взлетную полосу, помашу тебе.

– Март, я закончу этот проект и перееду в Одницу, – сказала она очень серьезно. – Обещаю.

* * *

Во Дворце Инквизиции его ждала работа, которую нельзя было больше откладывать. Мартин всерьез воспринял слова отца: «Доказывай. Я буду рад, если ты прав». Мартин мечтал о дне, когда отец скажет: «Ты прав, у тебя получилось». Беда была в том, что, пытаясь сконструировать убежище для ведьм, он раз за разом обнаруживал себя за строительством тюрьмы.

Мартин перекраивал планы и переписывал нормы кодекса. Он подгонял ремонтников, инструктировал охранников, подбирал сотрудников в будущий изолятор, тем временем на стол во Дворце Инквизиции горой валились отчеты, статистические сводки, взаимные жалобы, которые его коллеги с удовольствием подавали друг на друга, наверное, затем, чтобы развлечь верховного инквизитора, которому иначе нечего было бы делать.

Он сидел в ненавистном парадном кабинете, делая ненавистную и ненужную работу, чтобы взяться за тяжелую, но хотя бы необходимую, когда перезвонил референт с горячей новостью: патруль взял ведьму с фальшивым регистрационным удостоверением. Мартин поначалу не поверил.

Свидетельство почти не отличалось от настоящего, сканер реагировал зеленым огоньком. «Обновлять» его ведьма могла сама и на этом погорела: патрульный обратил внимание на очень странную дату пройденного контроля – послезавтра. Выяснилось, что ни в какие реестры имя девушки не внесено. Четыре месяца назад она приехала из Альтицы – сбежала с далекой фермы в большой прекрасный мир, где носятся чайки над волнами и гудят белые пароходы. Устроилась официанткой в кафе. Снимает жилье вместе с подругами. На учете никогда не состояла, документ купила за небольшие деньги. Относительно небольшие, конечно, – девушке-официантке ради них надо работать месяц, причем без выходных.

Деньги она перевела на некий телефонный номер, сообщив свое имя (номер, естественно, одноразовый). Карточку взяла на другой день из закладки. Обратиться к специалисту посоветовала подруга…

– Имя подруги?

– Я не помню. – Она честно мигнула глазами.