Ведьмина гора

И однажды, проснувшись рано утром, Ника вдруг поняла отчетливо и бесповоротно: если она не остановится в этом безумии, то потеряет саму себя, станет серой уточкой, плывущей по мутной воде, обычной московской теткой, затравленной суетой и повседневным бытом. Ее внутренний мир бунтовал, не соглашаясь с условиями обрыдлой обыденности.

И тогда Ника поняла: нужна пауза, смена жизненного режима и обстоятельств, нужен иной мир, лишенный мерной поступи дешевого кино, где голенастые мачо смачно чмокают щекастых полногрудых красавиц, лишенных и малейшего намека на актерский талант.

Так Ника Каретникова, отпрыск старинного дворянского рода, оказалась в Старом Осколе, окантованном ныне трехцветной георгиевской ленточкой, означающей принадлежность к задворкам Российской империи.

Здесь жили ее дальние родственники; они приняли ее ласково, поселили у себя, но нахлебницей она быть не собиралась, вспомнила о своих кулинарных способностях и уже через три дня после приезда устроилась на работу в упоминавшийся «Новый век».

Не раз и не два перечитывала она «Письмо римскому другу» – ее любимого Бродского, в особенности следующие строчки:

…Пусть и вправду, Постум, курица не птица,но с куриными мозгами хватишь горя.

Если выпало в Империи родиться,лучше жить в глухой провинции у моря.И от Цезаря далёко, и от вьюги.Лебезить не нужно, трусить, торопиться.Говоришь, что все наместники – ворюги?Но ворюга мне милей, чем кровопийца…

Она жила недалеко от реки Оскол, дышала воздухом свободы, в свободное от работы время шлялась по улочкам старого города, наслаждаясь внезапной тишиной.

Вкалывала Ника с утра до вечера, как проклятая, не жалея сил и времени, а вечером, стоя в душе, смывала с себя усталость, а вместе с ней – накипь минувшего.

Но… слишком много в душе накопилось, накипь, казалось, въелась настолько, что ее невозможно было удалить, как Ника ни пыталась, и тогда рождалась злоба, непонятная и глухая; «пусть ярость благородная вскипает, как волна», вранье все это, потому что ярость не может быть благородной, она, наоборот, отравляла все существование, не знала границ и мотивов и, по сути, выявляла в Нике некое существо, которого она раньше никогда не знала и которое, как оказалось, отныне поселилось вместе с ней – в ней! – в глухой провинции.

Ника все забыла: столичный шум и блеск, свет «юпитеров» на съемочной площадке, истошный вопль «Мотор!», страсти столичной тусовки и яд богемы. Казалось, что она впитала в себя иные ароматы: ее тело пахло ванилью, кофе и горькими травами, а глаза, закрытые черными очками, хранили тайну всепобеждающего огня, живущего, как оказалось, в тесной дружбе со стихией воды…

Что делать?

или Две судьбы в интерьере обстоятельств

Это не об Ире Макаровой.

Хотя – возможно – и о ней тоже…

…Как-то я был представлен молодой женщине (ей о ту пору не исполнилось и сорока лет), которая занимала солидный пост директора ювелирного производства.

Обладая острым умом, цепкостью, проницательностью, мужской хваткой, этот незаурядный человек, как ни странно, практически не уделял внимания своей внешности. Расплывшиеся формы, отсутствие косметики, строгие, «партикулярные» одежды, казалось бы, намеренно подчеркивали асексуальность их обладательницы.

Однако мы подружились.

Как-то, спустя какое-то время после нашего знакомства, я увидел на ее рабочем столе фотографию молодой, стройной девушки, буквально лучившейся обаянием.

– Кто это? – спросил я.

– Не узнаешь? – ответила собеседница, усмехнувшись, вопросом на вопрос.

– Нет, – честно признался я.

– Это я… – Она помедлила. – Пятнадцать лет назад. Что, сильно изменилась?

Честно говоря, я оторопел, столь разительным было отличие.

– Но… почему бы тебе не последить немного за собой? – только и сумел вымолвить я.

– А что делать? – Собеседница развела руками.

И каждый раз, когда мы впоследствии касались этой темы, она разводила руками и виновато говорила:

– А что делать? Мне давно уже некогда заниматься собой.

Странно, но эта история напомнила мне историю другую, складывавшуюся отнюдь не в благоприятном «интерьере обстоятельств».

Что самое интересное: речь идет о женщине примерно того же возраста, что и моя предыдущая собеседница.

Я встретился с ней случайно, спустя пятнадцать лет (о магия цифр!).

И я был поражен тем, что она почти не изменилась за это время и выглядит так, как будто мы расстались только вчера вечером возле автобусной остановки (это было наше традиционное место расставания и встреч).

Я не преминул сказать ей об этом, когда мы сидели в кафе за небольшим столиком.

– Если бы ты знал, чего мне это стоило! – ответила она на комплимент.