Ведьмино кольцо. Советский Союз XXI века

— Меня манят иные дали. Надеюсь, недоразумений между нами больше нет. Честно говоря, когда я узнал о том, что Кольцо причастно к нападению на вас, тотчас решил не иметь с ними дело. Потому что, не скрою, считаю эффектнейшим деянием года разработанные вами французские преобразования. Увы, лауреаты Нобелевской премии на этот год уже выдвинуты, а то… Но знаете, одно из направлений Парижских инициатив можно было бы развить. Посмотрите на этих страждущих, — Принтам указал на кварталы мигрантов. — Их, а не парижских сорванцов следует пригласить на просторы Сибири. Ведь климат теперь таков, что они не замерзнут и на Колыме. Мы могли бы разработать проект переселения, который в случае успеха был бы достоин премии Нобеля. Представьте: лауреаты Романов и Принтам. Это вошло бы в учебники истории.

— Да уж, тем более что учебники истории пишут наши ученики. Но знаете ли, дорогой Принтам, я не готов кланяться скандинавским королям после того, как видел их солдат в деле. Всем премиям я предпочитаю Бибическую. Среди нобелевских лауреатов такая публика, что мне как-то не хочется вставать в этот ряд.

Может быть, он все же кривил душой. Просто знал, что социологам и историкам Нобелевскую премию не дают, а с политиков за нее слишком много просят. Вот и Принтам сейчас просил ни мало ни много посодействовать превращению западноевропейской беды перенаселения мигрантами с Юга в проблему Союза. Сибирь уже давно перестала быть безлюдным краем. По мере глобального потепления на север и восток продвигались кварталы электронных коттеджей, обходя лишь заранее определенные Федеральной экологической службой материки и острова тайги, пятна болот и неприступные горные цепи. После строительства новых городов на прохладном океанском побережье Северного океана открылся второй фронт заселения, и свободного места в Сибири осталось не так много. Одно дело — растворить в миллиарде сибиряков десяток тысяч французских тинэйджеров, другое — полмиллиарда арабов и африканцев.

Однако когда Принтам прямо спросил, следует ли воспринимать слова Романова как отказ, Сергеичу стало страшно. Он вдруг подумал, что Принтаму стоит только сообщить этому самому Кольцу: Романов все знает — и его могут не выпустить из Евросоюза. Или выпустить вперед ногами. Поэтому он решил лукавить:

— Нет, сама идея интересна. У нас сейчас подъем, нужны рабочие руки. Просто я не хочу, чтобы вы решили, будто меня можно поймать на крючок тщеславия.

Чтобы снять напряг, возникший в разговоре, Сергеич засмеялся, после чего Притам облегченно расхохотался:

— Что вы, что вы! И в мыслях не было. Ведь мы же оба служим Европе, а не себе!

Теперь можно было не беспокоиться, Принтам пока никому ничего не скажет.

На прощание Романов шутя сказал Принтаму:

— Знаете, коллега, не ходите к жерлу вулкана. Там вас ждет назгул. — К удивлению Сергеича, Принтам понимающе кивнул.

Когда Романов вышел из дворца на вонючий воздух, он вспомнил Штирлица, его уникальную удачу разведчика. Конечно, такие удачи случаются только в фильмах и романах. Романов даже невольно заподозрил, не является ли он героем какого-нибудь романа. Посмеявшись в усы, он молвил вслух: «Но уж во всяком случае не фильма. Интересно, а висела ли моя жизнь сегодня на волоске? А то как-то обидно: удача как у Штирлица, и риска нет».

Что-то было непонятное с этим самым риском. То Романову разнесли комнату ракетой, то стреляют в его знакомую, а теперь он свободно ходит по Европе в свете юпитеров, и никому до этого дела нет. Чтобы пощекотать нервы, можно было просто сообщить Принтаму: «Закатай свою брюссельскую губу, нового Великого переселения народов я не допущу». Один звонок Принтама своему собеседнику из этого таинственного Кольца — и кранты. Какая-то глупость: если опасность возникла только сейчас, когда Романов узнал о Кольце, почему за ним охотились раньше и перестали охотиться потом? «Зачем покушаться на меня, если я ничего не знал о Кольце и знать не хотел? Артем на что-то такое намекал, а мне было наплевать. Но вот они выстрелили в меня, отравили Софью и просто-таки навели меня на собственный след. А тут еще просчет Принтама, его виртуальная проговорка. Он-то знал о Кольце, и судьба его упрямо вывела на меня. Судьба?» Но ведь Принтам с самого начала попал в поле его расследования. Случайность? Теперь Романов все меньше верил в случайности.

Нужно было сложить кусочки картины, спокойно посидеть. Сергеич решил спуститься на Гранд-пляс. Эта туристическая точка хорошо проветривалась, воздух там был почти чист. Можно было посидеть, попить пива — единственный напиток, который на Западе все еще делали лучше всех.