Ведьмоспас

– Виктор Антонович, – вкрадчиво проговорил Миша, делая шаг к человеку в белом халате, – ведь мы тут одни, охрану вы отослали. Одно мое движение, и вы в лучшем случае – покойник, а в худшем – инвалид на всю жизнь. Так что будьте паинькой и пойдемте-ка, проведаем Наташу.

Молодой человек вплотную придвинулся к противнику, нацепив на лицо самую гадкую из милицейских гримас. Чертопрыщенко и бровью не повел.

– Глупо, – сказал он. – Глупо лезть в бутылку, не разобравшись в обстановке. Вы не подумали, что вашу невесту могут убить, едва вы сделаете неверный шаг? То-то. Послушайте, я не чудовище. Мне всего лишь кое-что нужно от вас и вашей девушки. Поэтому давайте спишем ваш порыв на крайнюю усталость. Я думаю, вам и так хватило на сегодня приключений.

Милиционер ответил угрюмым молчанием.

– Не дуйтесь, – ободрил Чертопрыщенко. – Мне нужен сундук, а не Наташа. Все образуется. А сейчас, если не возражаете, я должен завершить одно неотложное дело. Это не надолго. Можете пока осмотреть храм.

Виктор Антонович подхватил Велосипед под руку, и они скрылись за боковой дверью. Напоследок псина одарила Мишу долгим томным взглядом.

Оставшись в одиночестве, милиционер прокрался к входной двери. Двор погрузился во мрак. Недавний чудесный свет ужался до крохотной электрической лампочки, подвешенной над крыльцом.

Охранников поблизости не было: должно быть, гнев Чертопрыщенко изрядно их напугал. В загоне тихонько взлаивали собаки.

У крыльца, на врытой в землю скамеечке Йорик и Геремор азартно дулись в «дурака». Геремор все еще пребывал в образе мыши, правда, чтобы удержать в лапах карты, увеличил свою новую личину до размеров фокстерьера.

Незнакомую игру эльф постиг с невероятной скоростью. В тот момент, когда на пороге появился Миша, Геремор сложенными веером картами с оттяжкой охаживал Йорика по тому месту, где у людей обычно расположен нос. Череп ойкал, поскрипывал зубами, но молчал.

– Вы чего на виду торчите? – рассердился милиционер. – Ведь заметут!

– Не заметут! – весело сообщил Йорик. – Они тут пугливые какие-то. Один только что сунулся. Человек-гора, блин. Мы ему: «Здрасте, как поживаете? Не желаете в картишки перекинуться? Или в секир-башку по маленькой?», а он зыркалы выпучил и давай причитать: «Ааа, не буду больше на ужин мухоморами закусывать!» И дальше в том же духе. Разве можно с такими дело иметь?!

– Все равно, будьте поосторожней.

– Про Наташу что-нибудь узнал? – спросил Геремор.

– Наташа где-то здесь, – Миша окинул взглядом расставленные вокруг усадьбы ангары. – Ее хотят на сундук выменять.

– На какой сундук?! – пискнул Геремор, едва не свалившись со скамейки.

Миша покачал головой.

– Ты что, забыл уже? На тот, который вы везли, чтобы обменять на меня.

Геремор икнул.

– Послушай, Миша… если им так нужен воплощ… сундук, тогда какого лешего они похитили Наташу, а его оставили?

– Качки перепутали по глупости. Во всяком случае, Чертопрыщенко так говорит. Говорит, должны были взять именно сундук.

– Чушь! – рявкнул Геремор. – Сам же понимаешь, что чушь! Если похитителям четко велели привезти сундук, они бы дождались нас в условленном месте, получили то, за чем их посылали – и все! Но перед ними явно поставили две цели, что при их скудоумии, согласись, просто издевательство. Ты видел когда-нибудь тролля, которому жена велела купить в лавке ско-во-род-ку и взби-вал-ку для мо-ро-же-но-го? Нет в мире более несчастного и жалкого существа. В лучшем случае он забудет купить сковородку или взбивалку, а в худшем – убьет хозяина лавки и потеряется. Я тебе точно говорю – длинному нужен и сундук и девушка.

– Но зачем?

Геремор смешно пожал мышиными плечами.

– Он их коллекционирует, – заявил Йорик.

– Я вот что предлагаю, – сказал эльф, – ты иди, заговаривай длинному зубы, а мы с Йориком отправимся на разведку. Если Наташа здесь, мы ее отыщем.

Миша вернулся в зал.

Чертопрыщенко все не было. От скуки Миша принялся бродить по залу. Переходя от картины к картине, от экспоната к экспонату он дивился тому, на каких странных вещах иногда зацикливаются люди. Изображения сундука обнаруживались в самых неожиданных местах: в рисунке штор, в оконной решетке. Даже подвески на люстре представляли собой крохотные хрустальные сундучки. Не каждому диктатору достается столько почета, сколько получил невзрачный, потрепанный и совершенно пустой сундук, оклеенный изнутри старой газетой.

Между сундуками, сундучками и сундучатами то и дело попадались портреты Наташи и ее предков по женской линии. Семейное сходство поражало, и милиционер без труда узнавал на пожелтевших фотографиях и гравюрах бабок, прабабок и троюродных теток своей невесты.

«Маньяк!» – подумал Миша – «Ей-богу, шизоид. Мечта психоаналитика…»

– Гхм! – раздалось за спиной.