Ведьмы Алистера (СИ)

========== Глава 3. Членский взнос ==========

Марта выключила воду и вышла из душа, наскоро вытеревшись полотенцем и натянув халат. Благо в гостевых спальнях, которыми уже много лет не пользовались, было всё необходимое. Запоздало девушка вдруг поняла, что могла помыться шампунями с истёкшим сроком годности, но решила не проверять этого для собственного же спокойствия.

Чувствовала Марта себя, мягко говоря, паршиво. Кожу саднило и стягивало, но с этим ничего нельзя было поделать. Если она правильно помнила, пройдёт ещё минимум несколько дней, прежде чем ей станет лучше и она сможет назвать своё состояние «сносным».

Марта вытерла влагу с запотевшего зеркала и посмотрела на своё мутное отражение. Что ж, выглядела она так же паршиво, как и чувствовала себя. Из-за огромных тёмных кругов глаза, казалось, впали в череп и практически исчезли с лица. Кожа на носу натянулась, и тот стал невероятно острым и немного крючкообразным. А и без того тонкие губы стянуло ещё сильнее, из-за чего они стали похожи на сплошную ровную линию. Ровную и потрескавшуюся линию. Марта провела по губам языком, чтобы хоть немного их смочить. Безрезультатно. Сейчас она определённо выглядела, как ведьма из детских сказок. Синюшные отпечатки пальцев на шее ситуацию не улучшали.

Как их, интересно, Мегги не заметила — с её-то чрезмерной любознательностью? Или всё же заметила, но промолчала, решив оставить вопросы на потом?

— Да уж… Тут никакая маска не поможет, — выдохнула Марта, взъерошив свои короткие светлые волосы. — Ни дать ни взять проклятая ведьма.

Девушка нацепила капюшон халата на голову и вышла из ванной. Времени на то, чтобы окончательно прийти в себя, не было — нужно было собираться в больницу к отцу. Марта не могла позволить бабушке и Мегги поехать туда одним. Конечно, ничего страшного бы не случилось и без неё, но в то же время никак нельзя было предсказать, как поведёт себя Мегги, увидев отца в таком состоянии. Оставить сестру в такой момент Марта не могла.

Она спустилась на первый этаж и поплелась в свою комнату, петляя по широким отделанным деревянными панелями коридорам. Их с Мегги спальни располагались довольно близко — чудо, что они с сестрой не столкнулись по пути. Марта меньше всего хотела, чтобы её видели такой… никчёмной и слабой.

Иронично, конечно, но самой себе Марта сейчас казалась побитой собакой или жертвой кораблекрушения. Но быть никем из них девушке не хотелось. Ни в своих глазах, ни в глазах окружающих. А, значит, нужно собрать свои разрозненные мысли, смятённые чувства и вышедшее из строя тело в кучку и сделать вид, что всё хорошо. Благо, притворяться Марта умела.

У Мегги не было никаких магических сил, чему родители бесконечно радовались, а потому запретили Марте каким-либо образом проявлять свои способности при сестре. Что, на самом деле, было довольно глупо, ведь, если у девочки сил нет, они не появятся, даже знай она секрет Марты.

Но в то же время Марта была частично согласна с родителями: если у Мегги нет сил — ей незачем даже знать о магии, ведь тогда после смерти Марты это всё окончательно закончится и о её секрете не будет знать никто.

Магия и всё, что с ней связано, должно остаться похороненной в веках тайной.

Магия не была доброй, магия не была красивой. Магия, которой обладала Марта, не имела ничего общего с тем, что рисовалось в любимых мультиках Мегги, где волшебство помогало найти путь домой, где добрые силы боролись со злом. Нет, магия Марты была этим самым злом. Жестокая. Неприглядная. Болезненная.

Поэтому-то девушка и хотела, чтобы всё закончилось. И всеми фибрами души отторгала ту мерзость, что жила в ней.

Марта не могла даже представить, как можно обречь своего ребёнка на подобную судьбу, на боль и страх, прилагавшиеся к ней, а потому она уже давно решила, что детей у неё никогда не будет. Магия не благословение, она — проклятье. Тяжёлая ноша, которую приходится нести всю жизнь.

Поэтому у Марты был другой план. Скорее даже не план, а своеобразная утопическая мечта о счастливом будущем, в котором Марта будет всего лишь доброй тётушкой для обычных, никак не связанных с магией, детей Мегги. Ведь на самом деле Марта очень любила детей. С ними ей всегда было проще, чем с ровесниками — и уж тем более со взрослыми.

Марта открыла дверь своей спальни и вошла внутрь. Здесь всё было абсолютно таким же, каким она вчера всё и оставила. Незаправленная двуспальная кровать, пижама, валяющаяся комком у изножья, недочитанная книга на тумбочке, лежащая там с незапамятных времён. Марта вообще редко читала — в этом они с Мегги отличались: сестрёнка падала в книги, как в другие миры, и выплывала на поверхность будто бы новым человеком. Для своего возраста Мегги очень много и хорошо читала. Марта же всегда была и оставалась визуалом. Ей было легче воспринимать картины и фильмы. А ещё она любила комиксы.

Марта перевела взгляд на пустой стакан и перевёрнутый будильник, затем на старое зелёное кресло у окна и полотенце, которое вчера в спешке кинула туда после душа; на бардак в открытом шкафу.