Ведьмы не любят инквизиторов

Она вышла, яростно сверкая глазами. Ее лицо вернуло свою привычную окраску. В тот момент, когда она шагнула к нему, безжалостно скручивая свои густые волосы в тугой узел, Иван подумал, что ведьма очень красивая.

– Убери это выражение со своего лица, – рассерженной кошкой прошипела она.

Инквизитор, сам не замечая, продолжал глупо улыбаться. Иха подскочила и замахнулась на него, Иван инстинктивно вскинул руки. Ведьма не ударила, вместо этого больно ущипнула его за плечо.

– Вот тебе! – бушевала она. Плеснула в кружку сонного отвара, сунула Ивану под нос, едва не облив.

– Быстро! Не испытывай мое терпение, инквизитор!

Иван со вздохом взял из ее чуть подрагивающих рук напиток и уже собрался было выпить, как ведьма выбила кружку.

– Нет, нельзя тебе, – устало сказала она. – Непонятно, как с тем колдовством сочетаться будет. Ложись и спи… Если только ты пошевелишься… – Она погрозила ему пальцем.

Мужчина послушно лег на свою лавку, подложил под щеку подушечку. Иха зашла за шторку, задула свечу. Иван пытался по звукам угадать, что она делает. Ведьма забралась к себе на лежанку, раздеваться не стала, немного поворочалась и затихла.

Инквизитор закрыл глаза, сон не шел. Совсем. Он поерзал на лавке, чтобы успокоиться, попробовал сосредоточиться на дыхании. Шумный вдох через нос, максимально много воздуха и очень медленный выдох через сомкнутые губы. И снова…

Иха тоже не спала.

– Да темное колдовство тебя побери, Иван! Я спать не могу, что ты там сопишь и шуршишь, как мышь…

– Мне бы одеяло, – сказал мужчина, хотя на самом деле он хотел в постель к ведьме. Но сказать ей об этом не решился.

Шторка отодвинулась, и колдовка кинула в него свернутым одеялом.

– Только прекрати так пыхтеть!

Как только серый утренний свет начал пробиваться в окошки хижины, он поднялся и тихо подошел к шторке. Постоял и медленно, как будто боялся обжечься, коснулся легкой ткани, сдвигая ее в сторону. Ведьма крепко спала. Иван осторожно присел рядом, он отчетливо видел, как дрожат ее длинные ресницы. Иха улыбалась во сне. Инквизитор очень аккуратно подвинулся поближе и пропустил между пальцами прядь волос. Ведьма резко открыла глаза и шарахнулась в сторону.

Иван тоже отпрянул.

– Ты что делаешь? – почему-то шепотом спросила Иха.

– Ну… я подумал…

– О чем ты подумал? – В глазах ее появилось очень странное выражение.

– Ну…

– Говори! – Голос прозвучал требовательно-громко.

– Ведьмы же… – Иван сделал выразительную паузу, – это…

– Да?.. – На лице отразилось искреннее любопытство.

– Это же сосуд… – неуверенно продолжил мужчина.

Иха с жалостью посмотрела на него.

– Сильно же ты приложился… Тебе сейчас кажется, что я сосуд. Никогда не сталкивалась с такими последствиями колдовства. – Она помахала ладошкой перед его глазами.

Иван перехватил ее руку и взял в свою.

– Нет. – Инквизитор скривился, а потом сказал хорошо поставленным лекторским голосом, каким обычно разговаривал с учащимися в Высшей школе Инквизиции: – Хорошо известный факт, что ведьма – это сосуд порока и разврата, и вот… я… – Ему не давала покоя мысль, что все пошло не так.

Ведьма отбросила одеяло:

– И ты, значит, пришел за… – Она выразительно посмотрела на него, на секунду Ивану показалось, что ее глаза поменяли цвет и стали красными.

– Я подумал… – попытался он оправдаться, но ведьма поднялась.

– Ах, подумал… – угрожающе повторила она.

Он ощутил, что воздух стал каким-то плотным, понял, что ведьма в ярости, прикинул свои шансы и бросился бежать. Ведьма не шелохнулась. А потом звонко рассмеялась, обхватив себя за плечи.

– Разврат, порок, – повторяла она. – С кем, интересно? Ох, инквизитор, ну и ну!

Иха встала, потянулась, пригладила волосы и принялась рыться в сундуке, оттуда она извлекла маленькое зеркальце. Какое-то время ведьма придирчиво изучала свое лицо. Иха была настроена критично. Она с сожалением отмечала, что кожа у нее зеленая, волосы такие густые, что никакого сладу с ними нет, а глаза… Кому вообще могут понравиться желтые глаза, как у кошки какой-то… Единственная черта, которая заслужила сдержанное одобрение, – нос. Сказать по правде, своим носом она втайне гордилась. Как говорили другие ее знакомые ведьмы, нос был у нее породистым.

Иха тяжело вздохнула, тщательно протерла стол, бросила на него горсть муки и принялась мять и терзать тесто. Иногда она сдувала с лица выбившуюся из косы прядь и поглядывала в окошко.

– Нет, а бедра! – громко сказала она, при этом особенно сильно надавливая на тесто, бросила получившийся колобок об стол и оглядела себя, покачав головой.

– Дома ли страшная зеленая ведьма? – раздался скрипучий голос.

Иха осмотрела хижину, схватила инквизиторскую куртку и швырнула ее под лежанку.

– А! Кто пожаловал в гости – сама повелительница лесной поляны, – в тон ей ответила ведьма.

На крылечко поднялась согнутая почти пополам старушка. Она с трудом подняла большую, тяжелую голову, которая крепилась на очень тонкой шее, чтобы посмотреть на Иху, обвела хижину подозрительным взглядом черных глаз и принюхалась.