Ведьмы Плоского мира

Вот так и вышло, что неделю спустя матушка заперла дверь домика и повесила ключ на гвоздик в туалете. Козы были отосланы к живущей в горах коллеге-ведьме, которая пообещала также приглядывать за домиком. Дурному Заду предстояло некоторое время обходиться без ведьмы.

Матушка смутно осознавала, что Незримый Университет показывается только тогда, когда сам этого захочет, так что единственным местом, откуда можно было начать поиски, являлся городок Охулан-Режьпрах, раскинувший свою сотню с лишним домов примерно в пятнадцати милях от деревни. Именно туда ездили раз или два в год те дурнозадцы, которые слыли истинными космополитами. Матушка же побывала в Охулан Режьпрахе всего один раз за всю свою жизнь. Городок ей очень не понравился: там стоял непривычный для нее запах, она заблудилась в узких улочках, а развязные манеры тамошних жителей вообще не внушали доверия.

Матушку и Эск подвезла до города повозка, регулярно поставляющая в кузницу металл. Из-под колес поднималась жуткая пыль, которая скрипела на зубах, но все же это было лучше, чем топать пешком, особенно если учесть, что матушка упаковала все немногочисленные пожитки в большой мешок. Для пущей сохранности она положила его под себя.

Эск сидела, прижимая к себе посох и разглядывая проплывающий мимо лес. Отъехав от деревни на несколько миль, она заметила:

— Мне казалось, ты говорила, что в Загранице все растения другие.

— Так оно и есть.

— А деревья вроде бы те же. Матушка надменно обозрела лес и изрекла:

— Нашим в подметки не годятся. На самом деле ею потихоньку завладевала паника. Обещание сопровождать Эск в Незримый Университет она дала не подумав, а поскольку все ее скромные познания о Диске были почерпнуты из слухов и со страниц “Ещегодника”, она искренне верила в то, что там, куда они держат путь, их ждут землетрясения, приливные волны, бедствия и побоища, многие из них “разнабразные” или того хуже. Но она была полна решимости довести дело до конца. Ведьмы слишком полагаются на свои слова, чтобы брать их обратно.

Матушка практично оделась во все черное и скрывала на своей особе некоторое количество шпилек и хлебный нож. Небольшой запас денег, неохотно выделенный кузнецом, был спрятан в неведомых наслоениях ее нижнего белья. В карманах юбки звенели талисманы, а сумку оттягивала свежевыкованная подкова — надежная мера предосторожности в беспокойное время. Матушка чувствовала себя готовой встретиться с миром лицом к лицу.

Дорога, петляя между гор, спускалась вниз. Небо в кои-то веки было чистым, и высокие Овцепики сияли на его фоне свежестью и белизной, словно небесные невесты (с сундуками, набитыми приданым из гроз). Множество мелких ручейков, текущих параллельно дороге или пересекающих ее, лениво извивались между пучками куриной глухоты и отца-и-отчима.

К обеду они достигли пригорода Охулана (городок был слишком мал, чтобы иметь больше одного пригорода, который составляли одинокий трактир и кучка домиков, принадлежащих людям, оказавшимся не в состоянии выносить напор и суету городской жизни). Несколько минут спустя повозка высадила пассажиров на главной и, в сущности, единственной городской площади.

Как выяснилось, в тот день в Охулане имела место быть ярмарка.

Матушка Ветровоск растерянно стояла на булыжной мостовой, крепко сжимая плечо Эск, а вокруг клубилась толпа. Матушка слышала, что с деревенскими жительницами, приехавшими в большой город, могут случиться всякие нехорошие вещи, поэтому отчаянно сжимала свою сумочку побелевшими от напряжения пальцами. Если бы какой-нибудь незнакомый мужчина вздумал всего-навсего кивнуть ей, ему пришлось бы очень туго.

Глаза Эск блестели. Площадь представляла собой калейдоскоп звуков, красок и запахов. С одной стороны были расположены храмы наиболее требовательных божеств Диска, и из них доносились странные, непривычные ароматы, которые вместе с вонью торговых палаток составляли лоскутное одеяло благоуханий. Поблизости виднелись прилавки, заполненные соблазнительно выглядящими диковинками, которые Эск не терпелось рассмотреть повнимательнее.

Матушка позволила себе и Эск отдаться на волю толпы. Прилавки даже ее озадачили. Она вглядывалась в них — но ни на секунду не ослабляла бдительности, чтобы не быть захваченной врасплох карманниками, землетрясениями и дельцами от эротики, — как вдруг заметила смутно знакомые контуры.