Ведомая огнем.

Затем уставилась в зеркальце, всматриваясь в свои черты. Бледная чистая кожа лица хорошо контрастировала с каштановыми волосами. Короткая стильная прическа открывала симпатичные уши, тонкую шею и высокий лоб. Я всегда надеялась, что у меня 'умный' лоб. Немного вздернутый, но милый носик, на котором круглый год красовалось несколько веснушек, которые так любила мама. Она всегда целовала меня в нос, называя веснушкой. Красавицей меня не назовешь, но тонкие черты лица и яркие глубокие голубые глаза заставляли многих мужчин оказывать знаки внимания и искать встреч со мной. Тем более, что и фигурой бог не обидел, хотя ноги могли бы быть и подлиннее, но все равно грешно жаловаться.

Но это было еще вчера, сейчас же в зеркале отражаются тусклые глаза, в которых застыли страдание и горечь потерь. Мягкие, в форме дуг губы сжаты в тонкую скорбную линию. Все лицо испачкано разводами из пыли и крови, а бровь рассечена длинной некрасивой ссадиной. Даже в ушах грязь. Про взлохмаченную коричневую шевелюру с торчащими в разные стороны прядями вообще молчу.

Тяжело вздохнув, достала влажную салфетку и принялась приводить себя в порядок, стирая грязь и кровь.

- Салфетки береги, еще пригодятся! - неожиданно хохотнул Артем, кивнув на туалет.

Мы с Кирой смутились, догадавшись, о чем речь. Боже, как все прагматично и прозаично!

Как только я закончила расчесывать волосы, заодно вытряхивая из них мелкие осколки бетона и остального, свалившегося на меня мусора во время обстрелов, мы вновь услышали жуткое цоканье, означающее приближение пришельцев и новые неприятности.

И они не замедлили появиться!

Мы все заволновались, потому что крабы начали уводить по два-три человека. А через некоторое, чрезвычайно томительное время, возвращались уже не все. Вернувшиеся пояснили соседям по камерам, что их водили в лабораторию, где различными способами проверяли. На что именно и для чего - осталось загадкой, но ничего болезненного или страшного не делали. Когда до нашей клетки осталось всего одна, Артем с горечью процедил:

- Ну что ж, вот и следующий критерий отбора. Им нужны только женщины и, видимо, детородного возраста.

Кира испуганно хрипло прошептала:

- Почему ты так решил?

Артем потер лицо обеими ладонями, а потом, печально ухмыльнувшись, ответил:

- Из восьми камер обратно вернули исключительно женщин. И заметь, их самый большой возраст сорок - сорок пять лет. Постарше не вернулись с проверки!

Я тоже пришла к озвученным выводам и сейчас, думаю, такая же бледная и отчаявшаяся сидела и смотрела на Артема, пытаясь найти способ спасти его от неизвестной участи.

- А давай что-нибудь с твоей одеждой сделаем?! Порвем штаны и сделаем типа юбки и...

Лихорадочный лепет Киры, оборвал сам Артем. С нежностью погладив по щеке девушку, твердо сказал:

- Если бы они по внешнему виду могли определить - женщина перед ними или мужчина, не хватали бы всех подряд. Значит, сейчас каким-либо образом сканируют или другим способом проверяют. Зрят, как говорится, в самый корень! Так что смена имиджа - пустая трата времени.

Кира заплакала и повисла у мужчины на шее, прижимаясь к нему всем телом. Я почувствовала, как у меня тоже по щекам ползут слезы.

- Девчонки, не оплакивайте меня раньше времени. Быть может, нас просто разделяют, и для мужчин у них другое назначение имеется. Я буду помнить о вас, и если представится возможность, мы снова увидимся!

Послышалось цоканье, затем едва слышный шелест двери, а потом нас дружной компанией забрали на осмотр. Привели в большой отсек, заставленный оборудованием не понятного назначения. А потом, проведя пару процедур, нас с Кирой отправили обратно под конвоем, а вот Артема увели в противоположную строну.

Несмотря на палки, которыми нас тыкали в спины, мы часто оглядывались назад, глазами провожая удаляющегося Артема.

Когда мы с Кирой вернулись в свою камеру и уселись на пол, мне стало невероятно страшно. Слова Артема о детородном возрасте и исключительно женском отборе звенели в голове набатом. В животе словно болезненный узел завязался, и начала бить мелкая противная дрожь. Взглянула на Киру, та пустым взглядом серых глаз смотрела в стену и качалась вперед-назад. Она больше меня привязалась к этому хорошему и сильному мужчине и сейчас, оказавшись без его моральной поддержки, страдала гораздо больше. Да и возраст - семнадцать лет - девочка совсем. Я села к ней вплотную, обняла и прижала к себе, стараясь поделиться своим теплом.

Так мы просидели довольно долго, пока усталость и пережитый стресс не сморили обеих.

Глава 5

- Ужас, Марьян, мне уже так невмочь, что выть хочется, - проворчала Кира, плюхаясь на пол рядом со мной.

- А ты Кирюш, попрыгай и сразу веселее станет! - иронично предложила наша сокамерница Света - высокая дородная, но молодая женщина.

Я подвинула брикет подруге и посоветовала:

- Ешь, давай!