Ведомая огнем

– Если у вас принято подобным образом развлекаться на публике, не смею вам мешать. У меня уже есть мужчина, и все, что мне нравится и интересует, у него имеется! – не поворачиваясь, отчеканила я.

– Но разве двое мужчин не лучше одного? – продолжил он лезть с вопросами.

– Нет! Количество никогда не заменит качество, – буркнула в ответ.

Меня все больше напрягали его провокационные вопросы. Да и разволновалась – вдруг с него станется на деле доказать…

– Ты всегда так считала или только когда встретила своего танцора? – заинтересованно продолжал белый нахал.

– Всегда! Но понимаю, куда ты клонишь. На Земле подобные отношения не приветствуются, но всякое бывает. И женщины тоже разные попадаются, – устало ответила я.

Шорох чешуи – и прямо передо мной возникла массивная фигура другого похитителя. Очередной любопытствующий свернул хвост в два кольца, чтобы низко присесть рядом со мной, заглянуть в глаза и спросить:

– Ты будешь хранить верность своему танцору? До конца?

Я отшатнулась от эшарта, глаза которого засветились ярче, сильнее. Словно разгораясь потусторонним огнем, увлекая меня, завораживая… Закрыла глаза, скрестила руки на груди в защитном жесте и выкрикнула:

– Не смейте принуждать меня! Один раз прокатило, больше не выйдет, – а потом быстро проговорила, чтобы не вздумал проверить обратное: – Я не эшарт, меня от этого лишь тошнит! – И для пущей убедительности добавила: – Жаль, в новостях этого не показали.

– Занятно! И все остальные землянки тебе подобные или только ты такая? – спросил змей, прикоснувшись горячими руками к моим плечам и погладив.

Передернувшись, тихо, но твердо попросила:

– Пожалуйста, не трогайте меня. Я же иду с вами… Что вам еще надо?

– Я повторяю вопрос… – настойчиво произнес белый, сидящий передо мной.

– Все пятеро, которые сейчас на Эшарте! – выпалила я и, не очень-то погрешив против истины, поделилась: – Думаете, другие эшарты не пробовали?

Можно сказать, почти не обманула, но уверена: так лучше для тех, кто, возможно, встретится нам на станции. Если эти озабоченные мужчины не будут пытаться воздействовать на моих соотечественниц ментально, быть может, у женщин будет шанс сопротивляться. И сделать жизненный выбор самостоятельно.

– Отойди от нее, Велир, она – чужая! – флегматично приказал Медин.

Велир поднялся во весь свой немаленький рост, смерил меня изучающим внимательным взглядом, поморщился, неизвестно какие чувства испытывая. И как раз в этот момент вагон слегка дернулся, останавливаясь.

Медин подошел ко мне и предупредил:

– Дальше все время опасно. Не советую пытаться сбежать. Натолкнешься либо на рархов, либо на живность какую-нибудь.

– Какую? – в ужасе переспросила я.

– Мы почти на побережье, здесь часто попадаются мехты и охотящиеся за ними кайсы, – бесцветным голосом тихо ответил Медин.

Зато стоящий позади меня эшарт с глубоким длинным шрамом, пересекающим лицо с правой стороны ото лба до подбородка, добавил:

– Иногда и грохи попадаются… Пару оборотов назад один такой здоровяк зажевал целый отряд рархов. Вместе с леталкой, кстати. Лишь труха осталась. Столько наших трудов испортил. Мы такую ловушку устроили, ждали пол-оборота, а этот грох, чтоб ему воды весь цикл не видать, проснулся не вовремя и голодный к тому же…

– Эйз, у тебя слишком длинный язык, – недовольно оборвал сожаления своего подчиненного Медин, наверное, увидев, как я изменилась в лице.

Я же, наслушавшись ужасов, готова была прилипнуть к Медину намертво. Или незаметно одолжить у него какое-нибудь оружие для защиты.

Наша группа, больше не разговаривая, покинула вагон и углубилась в черный тоннель. Меня нес на руках Медин, потому что передвигались в абсолютной темноте. Слышалось лишь шуршание чешуйчатых хвостов по песчаному полу, да ощущался стойкий солоноватый запах. Совсем скоро на психику начал давить страх. Понимание того, что мы глубоко под землей, в узком ненадежном тоннеле, который в любой момент может обрушиться, на побережье, куда регулярно прибывает вода и все затопляет, еще и всякая живность опасная водится, вызвало в душе панику.

Очень скоро я сама прижималась всем телом к Медину и, уткнувшись ему в шею лбом, шепотом молилась. А еще точнее, умоляла быстрее выбраться на поверхность. Лучше уж на солнце зажариться, чем здесь, в кромешной темноте, утонуть или задохнуться во время обвала.

– Ты такая теплая, гладкая, нежная, пугливая… – прошелестел над ухом голос Медина. – Наши адаптеры тоже трусливые. Но их кожа гораздо прохладнее, не такая гладкая и нежная. А женщин можно удержать лишь богатством или силой… Даже если сильно напугать, они не особо жалуют чужие прикосновения.

– Может, потому, что никто из них не хочет насильно стать чьей-то собственностью? Может, у них уже есть любимые, а вы воруете их, как меня?

Руки Медина сжались на моем теле, но ответил он спокойно:

– Мы забираем исключительно свободных. У нас действует общепризнанный закон: сначала слежка и оценка предполагаемой добычи. Если женщина свободна от каких-либо обязательств перед другим мужчиной, значит, она ничья, соответственно – может быть нашей!