Ведун

— Зачэм «пажалуста», ты старший, так скажи: «Мустафа, подай кофею!» без этих ваших «пажалуста-мажалуста» и Мустафа все сдэлаит.

— Ладно, не придуривайся, — усмехнулся Дмитрий, — и кончай изображать из себя дикого сына гор, хотя бы наедине со мной.

— Хорошо, Дмитрий, через десять минут будет тебе кофе, — горец перешел на правильную русскую речь абсолютно без акцента. — Как насчет вечером партийку в шахматы?

— Посмотрим, Мустафа, ничего определенного сказать не могу. Тут вести нехорошие появились об одном нашем общем знакомом из местных. Помнишь, я тебя отправлял проследить за мажордомом одного поместья?

— Ну да, помню, что с ним?

— На, вот посмотри, — секретарь протянул чеченцу газету на французском языке.

Мустафа, ничуть не смутился, быстро пробежал глазами текст отмеченной красным карандашом статьи, что для выпускника престижной Сорбонны было делом элементарным и, почесав бритый затылок, сказал:

— Жалко его, хоть и старый, но было в нем что-то такое… — Он покрутил неопределенно пальцами в воздухе, но мысль до конца не озвучил, мол, и так все понятно. — Помянуть бы надо Дмитрий Аркадьевич.

— А как же Аллах? Он, вроде как запрещает правоверным употреблять спиртные напитки?

— Так в Коране про виноградное вино сказано. Насчет водки там ни слова, ни полслова, — широко оскалился белозубой улыбкой горец.

— Экий ты у нас казуист, батенька! — Дмитрий нарочито укоризненно покачал головой, но тут же не удержался и громко заразительно рассмеялся. Мустафа с удовольствием поддержал своего покровителя и друга.

Встреча этих двух абсолютно разных, на первый взгляд, людей произошла около десяти лет назад на одном из горных перевалов Большого Кавказа. Передовой дозор военного отряда, которым командовал тогда еще капитан Пафнутов, обнаружил обмороженного смертельно раненого мужчину лет двадцати пяти. Являясь одаренным целителем, капитан приложил массу сил, чтобы вернуть человека к полноценной жизни. А когда тот очнулся, поведал, в общем-то, вполне обычную для горских народов историю. Мустафа Исламов старший сын и официальный наследник главы тейпа. В семнадцать лет отец, разделявший передовые научные взгляды, отправил сына во Францию обучаться экономике и юриспруденции. Семь лет Мустафав стенах Сорбонны усердно грыз гранит науки, а по окончании учебного заведения двинул домой обратно в свой юрт.

На его беду отец к тому времени погиб во время охоты. По причине отсутствия законного наследника власть досталась среднему брату. Разумеется, тот не собирался ею ни с кем делиться, тем более, уступать. Узнав, что брат возвращается, он приказал своим нукерам встретить родного человека «как полагается», то есть, чтобы ни слуху, ни духу от него не осталось. В недолгой, но кровавой стычке, Мустафе удалось уничтожить группу убийц, одного даже допросить удалось с применением методик экстренного полевого допроса. Именно тогда он и узнал о предательстве младшего брата. Однако одному из раненых бандитов удалось спрятаться в густом кустарнике. Дождавшись удобного момента, он выстрелил из винтовки и буквально разворотил парню грудь.

Если бы отряд российских пограничников вовремя не обнаружил смертельно раненого мужчину, а Дмитрий не обладал необходимыми медицинскими знаниями и навыками, Мустафа в самом скором времени отправился бы в свой мусульманский Рай к толпам гурий и рекам вина. Однако он выжил и по велению сердца стал верным нукером русского офицера. Для всех окружающих он был диким горцем. На самом деле под бритым наголо черепом скрывался изощренный ум, подкрепленный мощной базой знаний, полученных за годы обучения в одном из самых престижных европейских университетов. Вопреки горским традициям, мстить своему брату, а также претендовать на лидерство в тейпе он не стал. Да и не нужно ему это лидерство в забытом Аллахом горном селении, после того, как он с головой погрузился в мутный, но такой увлекательный омут политических интриг и шпионских игрищ, судьбоносных для целых народов. Что касаемо коллежского советника Пафнутова, то он нашел в лице не удавшегося горского князька верного друга и надежного помощника во всех своих авантюрных начинаниях.

— Хорошо, друг мой, вечерком сядем и помянем Мак-Грата в узком кругу. Я распоряжусь. — После этих слов Дмитрий Аркадьевич скорчил свирепую рожу, ну чисто держиморда-полицмейстер из репертуара какого-нибудь провинциального театра и грозно рявкнул: — А тэпер кофэ дэлай, бэгом!

Глава 16

Куда идёшь? — иду к врачуЧего несёшь? — несу мочу.

А ты, куда идёшь, чудак?Иду к врачу, несу коньяк.Себя вопросом озадачь:Кому быстрей поможет врач?А. Котельников.