Ведун

Информация о намечающемся заговоре с целью свержения существующего Государя Императора легла ему на стол еще два месяца назад. Это была даже не информация в полном смысле, так, весьма смутные подозрения, на основе полученных от одного завербованного российскими спецслужбами работника британского посольства сведений. Этому человеку посчастливилось случайно подслушать разговор двух высокопоставленных сотрудников. В этой, в общем-то нейтральной беседе проскользнула лишь тень намека о неких переговорах между кем-то из высших аристократических структур Российской Империи с представителями шестого отдела британской Military Intelligence. Если бы не пытливый ум Германа Берга, на эту часть отчета осведомителя никто не обратил бы внимания. Однако дотошному немцу хватило и этого, чтобы инициировать тайное расследование, что называется, на свой страх и риск.

Поскольку дело касалось самых верхов российской властной пирамиды, статскому советнику и его людям пришлось приложить максимум изворотливости, чтобы сохранить всё в секрете. Однако материалы, добытые в результате проведенных мероприятий, заставили его написать рапорт с просьбой о личной встрече с Государем Императором. Как прожженный службист, Берг понимал, что отдавать добытый компромат на приближенных царю высших чиновников, в том числе на его родного брата в чьи-то другие руки, смертельно опасно не только для дальнейшей его карьеры, но и жизни и всё-таки решил рискнуть. Тут пан или пропал.

В результате получился все же пан. Герман Яковлевич добился-таки встречи с Петром Васильевичем. Изложив факты, контрразведчик ожидал чего угодно — от бурной реакции на предательство брата, до громов и молний на свою бесшабашную голову, дескать, как посмел заподозрить родного человека в злонамеренных действиях против правящего монарха. Однако случилось то, чего статский советник не ожидал в принципе. Государь внимательно его выслушал, после чего извлек из встроенного в стену сейфа обычный почтовый конверт с наклеенной двухпенсовой маркой и проштампованный одним из лондонских почтовых отделений.

— Вот, уважаемый Герман Яковлевич, ознакомьтесь. Только вчера фельдъегерской службой доставлено. Пока кроме меня, автора письма и того, кто переслал его в Россию, никто с содержанием данного послания не ознакомлен. Вы станете четвертым посвященным в это дело.

Берг в совершенстве знал английский и, не пользуясь приложенным переводом, начал читать оригинальный текст, написанный рукой ирландца Шона Мак-Грата. По мере прочтения документа, брови его поползли на лоб. Информация, конечно, весьма ценная. Но более всего опытного контрразведчика поразил тот факт, что случайно подслушанный разговор двух английских разведчиков оказался ничуть не менее ценным с информативной точки зрения, нежели многодневная упорная работа всей его агентуры. А еще он понял, что не будь этого письма, визит к монарху мог бы обернуться весьма и весьма для него печально, поскольку гарантий, что ему поверят, особо и не было. Входя в кабинет Государя Императора, Берг надеялся на чудо. И вот оно, прямое подтверждение его подозрений из независимого источника. Как человек набожный, Герман Яковлевич искренне от всей души пожелал здоровья ирландцу. К сожалению, эти его пожелания так и остались втуне, ибо к тому времени тело Шона Мак-Грата уже покоилось на задворках кладбища Пер-Лашез среди захоронений бездомных бродяг и других парижских нищих.

— Государь, я поражен до глубины души, прекрасная агентурная работа наших сотрудников, — только и смог вымолвить чиновник по прочтении предложенного документа.

— Уверяю, вас, Герман Яковлевич, я поражен не меньше вашего, но не только качеством проделанной работы — это само собой, а масштабами заговора, но главное тем, что его возглавляет мой родной брат, — криво улыбнувшись, сказал император. — Похоже, сам Господь послал мне вас в столь тревожный для нашей родины час, более и опереться не на кого.

От этих слов сердце статского советника приятно защемило. Разумеется, стать пусть штатским, но генералом к сорока пяти годам — великое достижение для никому неизвестного дворянина из провинциальной чухонской глубинки. Но это всего лишь пятый класс по «Табели о рангах» и, как бы он ни старался, при других обстоятельствах выше чином ему не прыгнуть. И вдруг, нежданно-негаданно, впереди замаячило нечто большее, значительно превосходящее все его былые чаяния и надежды. Герман Яковлевич мгновенно понял и оценил открывающиеся перед ним перспективы. И за это свое светлое будущее он готов не то что Государю Императору верой и правдой послужить, грызть горло всем, кто вольно или невольно станет на его пути к этому светлому будущему.

— Готов служить верой и правдой Отчизне и лично вам, мой Государь, на любом означенном вами поприще.