Ведунья против князя

По установившемуся за эти дни правилу они ели молча. Когда на обед отводится несколько минут, не до разговоров. Но теперь, утолив первый голод, Тровенг вдруг сообразил, как это неправильно. Во всех состоятельных семьях принято вести за столом легкую беседу, обсуждать новости и свои планы на вечер или на завтра. И в их семье так было до гибели матери; первые пару лет после этого ему очень не хватало тех бесед. Он даже попытался пригласить пожить троюродного дядюшку, но быстро понял неполноценность замены. Старик оказался фанатичным поклонником различных паломничеств, предсказаний и видений. И говорить мог только о них, все другие темы клонили его в сон. Благо он вскоре ушел куда-то с толпой таких же бродяг, и Гард вздохнул облегченно. Больше экспериментировать у него не было никакого желания.

– О чем ты задумалась? – осторожно осведомился Тровенг, заметив, как Дилли посматривает за окно, где постепенно стихал шум дождя.

– Об этой «гостье», – внезапно призналась она. – Тебе не кажется странным это совпадение? Наша свадьба и появление тут твоей бывшей «подружки»?

– Ты думаешь на Ланса? – прикинув, кто был в курсе их планов, прямо спросил Гард.

– Нет, на него я подумала бы в последнюю очередь, – отказалась Дилли. – Да и маги тоже не стали бы тебе помогать, если бы собирались столкнуть с покровителем этой «гостьи». Еще был погонщик, но он слышал очень мало, и вряд ли жрецы его не проверяли. Остаемся мы с тобой, но у меня алиби, так как я не имею ни единой магической вещицы и никогда не имела. Хотя на всякий случай пользоваться меня научили, но в этот раз такой надобности не было. Выходит, донести было некому, кроме тебя самого.

– Бред… – нахмурился Гард, взглянул в полные сочувствия глаза жены и стиснул зубы. – Но как?..

– Какая-то вещица из тех, что ты носишь с собой, – пожала она плечами. – Но лучше спросить у Ланса. И мне кажется, что шпионить за тобой с ее помощью можно лишь тогда, когда мы оказываемся вне защиты храмовых стен.

– На моем особняке тоже стоят щиты от прослушивания и подглядывания, – почти поверив в это предположение, пробормотал Гард и резко поднялся с места: – Сейчас проверю!

На то, чтобы дойти до своей гардеробной и снять все магические вещи и украшения, потребовалось всего несколько минут. Чуть дольше Гард раскладывал их по шкатулкам и ставил в сейф, попутно припоминая, где и когда получил каждый из амулетов и артефактов.

И вскоре был почти уверен, что Дилли не ошиблась. Совсем недавно князь выдал ему новый амулет от проклятий в виде заколки для воротника. Причем строго предупредил, что сам получил его в дар от халгирского посла.

«Дурак деревенский!» – с чувством обозвал себя Гард, сообразив, как ловко, всего одним словом, повелитель обвел вокруг пальца своего тайного советника. Все ведь знают, что магистры ковена не признают халгирских чернокнижников и колдунов и потому никогда не показывают магам вещиц, полученных оттуда. И Гард тоже всегда придерживался этого правила, получая в дар какой-нибудь амулет.

«Трижды дурак!» – припомнив, что такой дар Сайморс делал ему не впервые, едва не застонал от горькой обиды Тровенг. Были и другие шкатулки, браслеты, наручи, вон они все лежат свидетельством его доверчивости и преданности человеку, который, как выясняется, ничего подобного не заслуживал.

Прихватив почтовую шкатулку, полученную от придворного магистра, Гард вернулся в столовую. Ведунья встретила его внимательным, ожидающим взглядом и сразу все поняла, судя по невеселой усмешке. Но ничего не сказала, и за это он был ей благодарен вдвойне. Нет ничего неприятнее, чем обсуждать с хорошенькими женщинами собственные глупые промахи.

Отправив пару писем, сыщик подтянул к себе вазу с орешками, собираясь чем-то занять время до получения ответов. Но Дилли считала иначе.

– Сейчас самое время рассказать мне про Гелиссу, – произнесла она тихо, но смотрела в глаза мужа с настойчивостью опытного дознавателя.

Впрочем, он и сам был не против объяснить ей все подробности и теперь готов был сказать много больше, чем собирался еще недавно.

– Ты права… но начать лучше с того момента, когда я познакомился с Сайморсом, бывшим в то время еще княжичем. Мне шел всего шестнадцатый год, и я был самым молодым из княжеских юнкеров. Но далеко не самым мелким и слабым, и это злило старших. В училище было правило – отправлять за вином и десертами для кокеток самых младших, а я служить на посылках не желал и не собирался. Поэтому дрался с каждым, кто, выпив пару бутылей вина, орал: «Эй, мелкота! Живо сгоняй за винишком, а то пятак начищу!» В итоге «чистить» пьяные рожи приходилось мне, ну и сидел за это в карцере тоже я. У господ юнкеров круговая порука.