Ведунья против князя

– Зачем тебе булочная, да еще и на углу рыночной площади? – отвлекаясь от мыслей о свалившихся на него заботах о княжестве, удивился Гард, услыхав просьбу жены, но тут же, сообразив, что попусту она ничего не делает, повинился: – Извини, родная, не сразу понял. А куда точнее? Самой тебе лучше не ходить по обычным блинным.

– Ты хочешь сказать, – с улыбкой осведомилась она, – что я потеряла право на свободу? Но входить мне никуда не потребуется, просто пусть кучер едет тут помедленнее и остановит сразу, как попрошу.

– Я позабочусь, – серьезно пообещал Ланс, сидевший на противоположном диванчике рядом со старшим магистром. – И могу сбегать, если нужно.

– Там видно будет, – примирительно произнесла Дилли, прекрасно понимая мужа.

Он настолько переволновался за последние трое суток, что действительно готов запереть ее в башне. Это самое главное качество всех по-настоящему мужественных и властных мужчин – привычка постоянно держать под бдительным присмотром нужных людей и самые важные дела. С этим ничего нельзя поделать, и до смешного глупо надеяться, подобно самоуверенным прелестницам, будто такого самодостаточного и сильного человека можно переделать или перевоспитать.

И тем, кому это удастся, попросту никогда не приходит в голову, что вся властность, ответственность и мужественность были не настоящими, а всего лишь хорошей маской для публики.

Время давно перевалило за полдень, дождь уже закончился, уйдя на юг, и простые горожанки спешили пополнить запасы, наверстать отложенные утром походы на рынок. В широких воротах бурлил людской поток, сталкиваясь и смешиваясь на миг со встречным, и Дилли никогда не нашла бы в нем нужного человечка, если бы не знала, куда смотреть. На широкие, как скамья, перила булочной, где любили перекусывать пирожком или ватрушкой бегущие по делам посыльные, почтальоны и водоносы.

Взгляд ведуньи сразу выхватил среди примостившихся на перилах подростков беловолосую голову горбатенького парнишки, крепко обнимавшего за шею такого же белого лохматого пса.

– Останови! – сорвалось с ее губ немного более тревожно, чем нужно бы.

– Я с тобой, – мгновенно напрягся Гард и с досадой стиснул зубы, когда его пальцы не по-женски крепко сжала изящная ладонь любимой.

– Никто никуда не пойдет, – возразила она уверенно и распахнула дверцу: – Эй, оборванец! Собачку продаешь?

– Золотой, – хмуро отозвался горбун, и сидящие рядом подростки ехидно заржали. – Он ученый.

– Да? – с сомнением протянула Дилли и тут же, словно решившись, махнула рукой: – Поехали, покажешь, что он умеет.

Мальчишка шел к карете нарочито медленно и независимо, и все пассажиры успели его рассмотреть – от дешевых растоптанных башмаков до спутанной белой гривы, лишь наполовину прикрывавшей горб. И не по-детски мозолистые и мускулистые загорелые руки, и вытертое на плечах до дыр полотно рубахи, и едкую ухмылку, кривящую тонкие губы.

Он ухватился за ручку, легко перенес в карету худое жилистое тело, скользнул между ног пассажиров и уселся прямо на пол. Пес так же ловко вскочил следом, и Ланс поспешил захлопнуть дверцу, не желая испытывать терпение любопытных горожан.

– Давно вы тут? – Едва карета рванула с места, ведунья положила ладонь на спутанные волосы мальчишки и добавила: – Это все свои, можешь не волноваться.

– Те двое тоже? – глазами показал на магов горбун.

– Да, они нам помогут, обстоятельства изменились. Ты есть хочешь?

– Нет, мы заработали. – Мальчишка похлопал по зазвеневшему карману. – Мать передала – нужно надежное место. Мы нашли еще детей…

– Гард… – Дилли подняла взгляд на внимательно слушавшего их регента, и он мгновенно отозвался:

– Какой именно дом вам нужен? У меня поместье в семи милях от Брагода, слуги надежные, места много. Можете располагаться как захотите. Куда отправить кареты?

– Я собиралась отдать им свой дом, – намекнула ведунья, – но у меня нет желания разбираться с приживалками.

– Мать сказала, мы сами с ними поговорим. Только дай бумажку, что сдала нам дом на десять лет.

– Сейчас приедем во дворец и напишем, – твердо пообещал Тровенг. – А как они доберутся?

– Они уже добрались, если я верно понимаю, – тихо пояснила Дилли и успокаивающе потрепала горбуна по вихрам: – Не сердись, Чижик. Мы теперь и в самом деле заодно, я просто не могла отправить матери письмо. С тобой и передам. И отпусти наконец Оха, он уже слюнями изошел.

– Испачкает тебе красивое платье, – укоризненно буркнул мальчишка и еле слышно щелкнул пальцами.

Белый смерч взвился вверх, мгновенно очутившись на коленях ведуньи, тихо и счастливо поскуливая, исступленно облизал ей руки, нос, подбородок, выдавая нехитрую собачью тайну. Он был не просто рад этой встрече, он был счастлив так, как бывают счастливы псы только с теми, кто их когда-то спас или вырастил.

– Ох, глупый, – обнимала и теребила его Дилли. – Ты же теперь взрослый пес… должен быть степенным и важным… не лизаться, как щенок.

– Вы меня во дворец везете, что ли? – глянув в окно, забеспокоился Чижик. – А как я потом на рынок вернусь? Кто мне поверит?