Ведунья против князя

– Спасибо, – удовлетворенно кивнул Тровенг и нажал на камень в кольце, вызывая Юнтаса. – Ланс, пиши указ, я даю Юнтасу право подписывать в мое отсутствие все необходимые указы.

Он отодвинул к краю стола кипу бумаг и уставился на магистров:

– Я готов к ритуалу. Надо куда-то идти?

– Нет, – с интересом рассматривал его Звен. – Только ответь на один вопрос: почему ты так резко поменял все собственные решения?

– Ланс помог мне понять свою неправоту, – спокойно сообщил Гард. – И я осознал, что выгляжу в ваших глазах недоверчивым, самоуверенным индюком.

– А вдруг мы ошиблись? – испытующе смотрели на регента магистры.

– Юнтас очень внимательный и аккуратный, – ухмыльнулся Тровенг. – Он прочтет и отыщет ошибку. Но даже если ничего не найдет, все несуразности сразу заметит народ. У них и мураш не проскользнет, нужно лишь дать людям возможность говорить, не опасаясь за свои шкуры.

– Благодарим за ответ. Снимай все амулеты и украшения, на тебе не должно быть металлов и камней. Встань посредине, мы завернем тебя в щит. Будет немного горячо, но недолго. Второй раз ритуал можно будет провести через несколько месяцев…

Остальное Гард слышал глухо, как сквозь одеяло. Еще он ничего не видел, кроме окутывающей его туманной пелены, а ощущал лишь тепло возникшей между лопаток точки. Словно кто-то поставил на него чашку с горячим чаем, и она становилась все теплее, но не обжигала, а лишь согревала, как изразцы натопленной печи…

– Достаточно. – Туман растаял, и регент обнаружил напротив себя кучку изучающе рассматривающих его магов. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – не солгал Гард. – А что мне теперь можно делать?

– Ничего, – решительно разбил его мечты Звен. – Пока только резерв увеличился. Теперь все твои амулеты будут служить дольше. Не пытайся ничего кастовать, этому нужно упорно учиться, а у тебя сейчас нет времени.

– Теперь у меня его намного больше, – хитро усмехнулся регент и шагнул к столу Ланса. Взял указ, пробежал взглядом и, поставив размашистую роспись, вручил Юнтасу: – Держи и начинай работать. А я иду готовиться к встрече с посланцем.

Сгреб свои амулеты и направился к двери.

– Не слишком ли стремительно он помудрел? – с сомнением спросил Звен и кивнул Лансу: – Иди, догоняй. Может, еще какую идею подбросишь… по дружбе.

Шестое светозарня

Брагод, дворец князя Сайморса Онзирского

Дилли

Ведунья молча стояла у окна, ожидающе поглядывая на служанок, развешивающих по гардеробной купленные ею платья. На душе у нее было тревожно, и вся эта суматоха вокруг нарядов, украшений и прочей мишуры казалась совершенно неуместной. Ей хотелось поговорить с матерью или поиграть с малышами, выпить фруктового чаю с необыкновенно вкусными рогаликами, которые печет Мира. Или просто погулять по саду, рассмотреть беседки, до которых она не дошла вчера ночью. О том, чтобы посидеть в них с мужем, ведунья и мечтать себе запретила, на Гарте теперь целое княжество… вместе с происками халгирцев и интригами проклятого Эршеля.

– Мы закончили, леди Андилия, – кротко сообщила старшая из служанок. – Вам что-нибудь принести?

– Нет, – отпустила их Дилли, заранее сообщившая, что оденется сама.

Не зря же она выбрала только те платья и блузки, которые легко надеть без чужой помощи, несказанно разочаровав модисток, пытавшихся всучить правительнице пышные наряды на шнуровке, с многослойными юбками и замысловатыми туниками.

– Дилли… – несчастно пробормотала Лита, сидевшая в углу дивана, поджав под себя ноги, – ты на меня сердишься?

– Я не могу на тебя сердиться, – печально ответила ведунья, – потому что я тебя люблю. Но мне больно понимать, что все наши усилия были напрасны. Ты не ведунья.

– Но Дилли, я же могу сделать себе другое лицо и даже горб… – Чижик говорила все тише и медленнее. – Я все понимаю…

– Понимать мало, – горько усмехнулась Дилли. – И сделать горб – тоже не главное. Важнее всего пронести в душе доверие к тем, кто всегда был за тебя, и к тем, кого ты любишь. Без веры нет любви, нет понимания, ничего светлого нет… И ведуний без веры тоже нет. Ты же все это знаешь, почему же позволяешь управлять собой самым отвратительным чувствам? Ревность – это всего лишь несправедливое недоверие, смешанное с больной подозрительностью и необузданной злостью.

– Дилли, я же не нарочно! Оно само вспыхивает в душе, как костер на ветру, и гудит так, что в глазах темнеет!

– Я тебе об этом и говорю. Как только почувствуешь приближение этого огня – немедленно полей себя мысленно ледяной водицей разумных доводов. И очень скоро поймешь, как глупо и опасно растрачивать на подозрения свою душу и зря рвать сердце себе и любимому мужчине.

– Дилли… я все поняла… я все это знаю наизусть! Возьмите меня с собой!