Работа с агентурой во всех ее проявлениях вообще никогда не была сильной стороной следователя Гессе; вербовать походя кого угодно, вне зависимости от взгляда на Конгрегацию или на него самого, как то ухитрялся делать один из бывших сослуживцев, Курт не умел – практически каждый из привлеченных им к сотрудничеству принимал предложенную сторону исключительно на основе личного отношения, будучи (или полагая себя) другом, приятелем или добрым знакомым. В вербовке же особей женского пола, как предостерегал некогда все тот же сослуживец, всегда есть определенный риск, степень которого следует точно, а главное вовремя определить; градаций, разновидностей и типов этого риска суть великое множество – от опасности получить по физиономии до угрозы потерять агента, информацию, а то и собственную жизнь. Во всем прочем Курт, однако, вполне мог похвастать способностью верно и почти с ходу определять психологический тип собеседника, а посему надеялся, что его премьерное выступление в этой роли прошло достаточно успешно, чтобы не беспокоиться о том, что своими действиями и словами он нажил врага себе лично и Конгрегации в целом. Однако между вынуждением к признанию и вербовкой имелось одно весьма существенное отличие. В беседах с арестованным можно не церемониться ни с методами, ни со словами, ни с посулами, ибо конечный результат – раскрытое дело – остается неизменным, и от ненависти к следователю или внезапной перемены задержанным своего мнения не зависит. В работе же с потенциальным агентом и слова, и даже взгляд или тон следует контролировать и вымерять, ибо, если уже после начала работы агент или новый служитель внезапно ощутит себя одураченным, если заподозрит, что данные ему обещания не исполняются либо же не соответствуют его чаяниям, если, в конце концов, проникнется по какой-либо причине антипатией к своему вербовщику – рухнуть может все.
Собственно говоря, между агентом и привлеченным к службе также была своя, причем немалая, разница: агент вполне мог не испытывать к своему работодателю ни теплых чувств, ни особенной преданности, и безопасность в подобных случаях блюлась точной дозировкой информации, известной ему; служитель же, работающий
О том, стал ли для упрямой ведьмы подобным обстоятельством Курт, думать было уже поздно, однако думалось само собою; снова и снова прогоняя в голове собственное поведение и слова, он вынужден был признать, что именно так и действовал, стремясь выманить эту одаренную девицу из ее норы. Возымели ли его попытки хоть какое-то действие, или же, возвратившись в свой одинокий домик, Нессель швырнет написанный им документ в очаг, снабдив Курта очередным проклятьем, можно было лишь догадываться. В конце концов, оставалась и немалая вероятность того, что ее сегодняшняя подавленность и несдержанность есть не более чем следствие утомления; отоспавшись и восстановив силы, она вполне может посмеяться над собою, над своим гостем и, отчитав себя за временную слабость и утрату самообладания, заживет, как прежде, попросту выбросив все произошедшее из головы и приспособив пергамент с печатью в качестве подставки под сковороду.
Глава 5
Спустя четверть часа застоявшийся жеребец затребовал галопа, и препятствовать ему Курт не стал – коря себя за мнительность, все время пути он преодолевал настойчивое желание обернуться; казалось, за ним наблюдает чей-то неотрывный взгляд, следя за каждым движением. Была ли то в самом деле игра воображения или Нессель и впрямь следила неведомым образом за всем, происходящим в ее лесу, сказать он не мог, однако, когда стена деревьев осталась за спиной, вздохнул с облегчением.