Веер

– На дворе зима, – заметил я. – И ночь. Дети спят, птицы улетели в теплые края. Но войн и эпидемий вроде как нет. Зато есть террористы и СПИД.

– Куда вам? – резко спросил старик.

– В Орызалтан.

– В Орысултан, юноша. С вас… – Он наморщил лоб. – Право, не знаю! Функционалы проходят бесплатно, а вы бывший функционал… Я возьму с вас половинную цену.

– Хорошо.

– Четыреста восемьдесят рублей.

Я достал из куртки и отдал ему пятисотку.

– Сдачи не надо. Спасибо.

– А вот оскорблять меня чаевыми не надо, я вам не лакей! – строго сказал старичок. Достал из ящика стола банку из-под «Редбула», заполненную мелочью, и торжественно вручил мне четыре пятака.

Пришлось взять.

После этого господин Николенька Цебриков неохотно встал из-за стола. Было в имени «Николенька» что-то ужасно фальшивое, как в современном нуворише, вздумавшем играть в старорусскую аристократию. Но при этом он-то как раз имел право и на слащаво, по нынешним временам, звучащее имя, и даже на свои выкаблучивания перед технарями. Если и впрямь – убежал из дома воевать с Наполеоном…

Надо же, уже и не удивляюсь таким вещам! Ко всему привыкаешь.

– Следуйте за мной, – торжественно сказал старик. – Нам нужен второй этаж, четвертая квартира…

Мы вышли за дверь. По грязненькой лестнице я стал подниматься вслед за Цебриковым. На втором этаже горела слабенькая лампочка без плафона. Имелись и две двери – с цифрами «3» и «4».

– А тройка куда ведет? – спросил я.

– Антик.

– У, – сказал я с понимающим видом. – Смешное место.

– Отсталый, нелепый, примитивный мир! Как можно – добровольно остановить научно-технический прогресс?

– А социальный?

– Социального прогресса вообще не существует, юноша. – Цебриков фыркнул. – Вот я вам такой пример приведу: в году одна тысяча восемьсот двадцать пятом приехал я в Санкт-Петербург посетить одну прелестную девицу, обсудить с ней «Северные цветы», первый выпуск, и нажраться с друзьями насколько денег хватит… А тут у Манежа – толпа. Знакомые офицеры. Сабли наголо, все несутся куда-то… Я им кричу: «Куда вас черт несет, карбонарии!» Бегу следом, увещеваю… Что там дальше случилось – знаешь, наверное? Ну так вот, а какой-то дурак квартальный на расследовании показал, будто я кричал «В каре против кавалерии!». У него, видать, уши давно шерстью заросли… И как я ни оправдывался, как ни возмущался – загремел вместе с декабристами. Был разжалован в солдаты, на Кавказе с дикими горцами воевал… Так вот, милый юноша! Скажите мне – чем отличаются те события почти двухсотлетней давности от нынешних? Глупая власть, восстанавливающая против себя народ; честолюбивые заговорщики, которым плевать на этот народ; трусливые караульные, готовые возвести понапраслину, лишь бы с себя вину снять; суд скорый и неправедный; волнения и жестокости на Кавказе… Скажите мне, существует ли такая вещь, как прогресс социальный, как развитие общества – от дурного к лучшему, от жестокого к гуманному?

Я молчал.

– Нет, нет и нет! – сказал Цебриков с чувством. – Вот потому я доволен своей нынешней участью. Мне не жмет цепь, на которой я сижу. Чудеса техники, возможность всемирового общения, чудная вольность нравов – во всем этом нахожу я настоящие успехи рода человеческого. А вовсе не в социальных институтах, которые служат лишь успокоению нравов черни и самообольщению правящих верхов.

– Значит, интернет? – спросил я.

– Да, – с вызовом ответил Цебриков. – Интернет. Телевизор. Телефон. Компьютер. Вот в чем величие человеческого духа! А за этой дверью – ваш Вероз. Добро пожаловать!

– Как мне найти таможенника Андрюшу? – спросил я.

– А, так вы проездом к нашим татарам? – Цебриков кивнул. – Сейчас все объясню.

Запустив руку в карман, он некоторое время рылся там, потом достал ключ – старинный, массивный. Похоже, его обиталище постепенно осовременивалось, мимикрировало под окружающую обстановку, а вот такие мелочи, как ключ, – не менялись.

А может, ключи и не могли меняться?

Он отпер дверь и торжественно протянул руку:

– Глядите!

Я поморгал от света – здесь утро уже наступило. Башня (или как оно с этой стороны выглядит?) стояла, как водится, уединенно – посреди какой-то мелкой малоэтажной застройки явно нежилого типа. Не то гаражи (хотя какие в Верозе гаражи?), не то сараюшки. По большей части с невысокими, в человеческий рост, куполами и крошечным ограждением. Интересно…

Что радовало – опять-таки, как водится, башня стояла на невысоком пригорке, и обзор был неплохой. Город начинался метрах в двухстах. Совершенно незнакомый, не похожий на Москву, с частыми башенками смутно знакомых очертаний…

– Минареты, что ли? – воскликнул я.

– Конечно. Тут нашей России вообще нет, юноша. Тут татары, там финны, здесь вятичи, там кривичи… Московия, если угодно ее так называть, занимает немного места и населена большой частью мусульманами. Хорошо хоть, здесь мусульмане не такие горячие, как у нас. – Старик фыркнул. – Вон, впереди, видите голубенький купол?

– Угу…

– Это храм Исы-пророка.

– Христа Спасителя? – догадался я.