Веяние тихого ветра [A Voice in the Wind]

Елена была тихой, задумчивой, нежной женщиной, которая всегда с радостью приходила к нему в эту комнату. Они говорили обо всем — об искусстве, богах, философии, политике. Елене были интересны даже мирские, повседневные дела, о которых он говорил со своим надсмотрщиком. Юлия же не могла сидеть без движения, из нее так и била энергия. Он видел, какие в ней бушуют страсти, и эти страсти он не мог обуздать, как ни старался. Она была прекрасна, прекраснее, чем Елена, ее внешностью восхищались все. Но она была совершенно необузданной.

Юлию ничего не интересовало, за исключением разве что тех гладиаторов, которые жили в Капуе. Она хотела посетить это варварское место и посмотреть, как гладиаторы тренируются. Она хотела знать все о них. И как он ни пытался отвлечь ее от этих мыслей, она все равно возвращалась к этим несчастным варварам, которых держали за высокими стенами и толстыми засовами.

Наверное, он ожидал от нее слишком многого. Она была юной и неопытной. Она была неглупой, вот только круг интересов у нее был слишком узким. Елена была нацелена на духовный мир, а Юлия — на физический. Он получал какое–то удовольствие от юного тела Юлии, но удовольствие это становилось все более кратковременным, после чего наступало уныние. С Еленой он мог поделиться своей страстью и нежностью. Иногда они даже смеялись и разговаривали до самой поздней ночи. Юлия страдала от замужества в полном молчании. Он никогда не оставался на ее половине дольше того времени, которое было нужно на самые обыденные дела.

Клавдий так и не избавился от мучительной мысли о том, что ему довелось пережить Елену. Он думал преодолеть свою боль женитьбой на юной и трепетной Юлии. Как же жестоко может заблуждаться человек! У них не было ничего общего. Он совершил роковую ошибку, как последний глупец, приняв за любовь физическую потребность.

Как же теперь смеялся над ним Купидон, столь быстро и точно пустивший свою стрелу! Клавдий потерял голову, но не сердце, и теперь ему предстояло всю оставшуюся жизнь раскаиваться в своей глупости.

Он раскрыл свой свиток дальше и окунулся в изучение религий Римской империи. Пожалуй, следовало обратить внимание на эту тему, пока Гадес, бог подземного царства, не призовет его душу.

На следующее утро Клавдий увидел, как его молодая жена прогуливалась в саду со своей служанкой. Юлия села на мраморную скамью и стала срывать цветы, а ее служанка стояла рядом и что–то ей говорила. Один раз Юлия подняла голову и, перебив служанку, что–то ей сказала, после чего дала ей знак продолжать. Он долго наблюдал за ними, а служанка все говорила, и Клавдий решил присоединиться к ним и узнать, о чем идет разговор.

Юлия увидела, как он приближается, и ее лицо побледнело. Хадасса тоже увидела его и замолчала. Нижняя губа у Юлии затряслась. Она лихорадочно думала, будет ли Клавдий отчитывать ее за то, что она не пришла к нему вчера в библиотеку, но он, подойдя, ничего не сказал. Хадасса стояла в почтительном молчании. Юлии очень хотелось, чтобы он побыстрее ушел.

Клавдий сел на скамью рядом с женой.

— Я вижу, твоя служанка что–то говорит тебе. — Тут он увидел, как лицо юной рабыни покраснело.

— Она рассказывала мне одну из своих историй.

— А что это за истории?

— О ее народе, — Юлия сорвала еще один цветок. — Такие истории помогают мне скоротать время, когда больше нечего делать, — она поднесла цветок к лицу и вдохнула сладкий и приторный аромат.

— Это истории о религии? — спросил Клавдий.

Юлия посмотрела на него сквозь свои ресницы и тихо засмеялась.

— У иудеев все в жизни религия.

Клавдий посмотрел на служанку Юлии с явным интересом.

— Я бы хотел, дорогая, послушать некоторые ее истории, когда она тебе не будет нужна. Сейчас я как раз изучаю религии. Было бы интересно услышать, что твоя служанка может рассказать об основах веры иудеев в их невидимого Бога.

И когда Клавдий в очередной раз послал Персиса пригласить жену, Юлия послала ему свое почтение и извинение — и Хадассу вместо себя.

11

Марк крепко держал в руках уздечку, ведя сквозь толпу возле городских ворот своего белого жеребца. Жеребца только недавно привезли из Аравии, поэтому он пугался городского шума и толпы. Марк быстро понял, что сквозь такую толпу ему просто не пробиться, поэтому он сел верхом. «С дороги, а то задавлю!» — закричал он на нескольких человек, стоявших в непосредственной близости от него. Жеребец тряхнул своей большой головой и в волнении встал на дыбы. Марк заставил его идти вперед и при этом внимательно смотрел на дорогу, чтобы никого не задавить.