Веяние тихого ветра [A Voice in the Wind]

К Хадассе подошел Персис. Он был старшим над рабами в доме и был верен Клавдию — и его возмущало то, как Юлия относится к его хозяину.

— Ты просто подарила моему господину вторую жизнь, — сказал он Хадассе, когда они шли к Клавдию. — Когда умерла госпожа Елена, мы уже думали, что он покончит с собой. На госпоже Юлии он женился, потому что она очень похожа на госпожу Елену. Жестоко же посмеялись над ним боги. — Персис помолчал и положил свою руку на ладонь Хадассы. — То, что ты оказалась в распоряжении хозяина, — единственный самоотверженный поступок, который госпожа Юлия совершила, с тех пор как приехала сюда. Ты очень добра к нему, — с этими словами он кивнул в сторону открытой двери. — Иди, он ждет тебя в саду.

Хадасса сгорала от стыда. Она знала, что все рабы, которые общались с Юлией, сразу настраивались против нее. Неужели они надеялись на то, что Клавдий отвергнет свою жену, предпочтя ей какую–то рабыню? Только не это! Она шла к Клавдию без всякой охоты, потому что стеснялась того, что окажется в его обществе на виду у всех.

Клавдий говорил о гладиаторах. Хотя он, как и все римляне, бывал на зрелищах, вид человеческой смерти пугал его. И его угнетал тот факт, что Юлию зрелища приводили в восторг.

— Часто твоя госпожа ходила на зрелища в Риме?

— Нет, мой господин. Ее брат брал ее с собой туда несколько раз.

— А Децим это поощрял?

Хадасса покраснела.

Клавдий улыбнулся, глядя на нее.

— Понимаю, Хадасса, тебе не хочется нарушать обещание не говорить ничего такого о моей жене. Но дальше моих ушей это никуда не пойдет, обещаю.

— Хозяин не знал об этом, — сказала Хадасса.

— Я так и думал, хотя все же он, наверное, догадывался. Юлию трудно удержать от того, что ей нравится. — Затем Клавдий спросил Хадассу, были ли в иудейском народе великие воины. Хадасса рассказала ему о том, как Иисус Навин взял Иерихон и заставил хананеев бояться Бога. Затем она рассказала о том, как сын царя Саула, Ионафан, и его оруженосец взобрались на холм и разбили филистимлян, изменив таким образом ход целой войны. Потом она рассказала ему историю о Самсоне.

Выслушав последнюю историю, Клавдий громко рассмеялся.

— Этот твой Самсон все же имел слабость к неверной женщине. Сначала изменяющая жена, потом блудница в Газе и вот теперь прекрасная, но хитрая Далида. — Клавдий и Хадасса прохаживались по садовым дорожкам, он заложил руки назад и недовольно покачивал головой. — Милое лицо и красивая фигурка ослепляют мужчину быстрее, чем рана, поражающая глаза. — Он вздохнул. — Неужели все люди являются рабами своих страстей, Хадасса? Неужели все мужчины теряют рассудок, когда дело касается женщин? — Он посмотрел перед собой, погружаясь в свои мысли. — …Как я потерял рассудок, когда женился на Юлии?

Угнетенная его словами и настроением, Хадасса остановилась и, сама того не осознавая, положила свою руку на его плечо. Клавдий выглядел таким подавленным, таким одиноким. Ей хотелось утешить его.

— Не думай так, мой господин. Ты не совершил ошибку, женившись на моей госпоже. — При этом Хадасса лихорадочно стала думать, как ей оправдать недостатки своей хозяйки. — Юлия просто неопытна в жизни. Ей, наверное, просто нужно дать время.

Клавдий грустно улыбнулся.

— Да, действительно, она неопытна. Она никогда не страдала от невзгод. Она никогда не голодала, никогда ни в чем не нуждалась. Она никогда ничего и никого не теряла. — Он говорил все это без злобы. — Только время ничего не изменит.

— Все в жизни к лучшему, мой господин.

— Мне от этого брака тоже стало лучше. — Клавдий нежно дотронулся до ее щеки. — Я встретил тебя. — Он широко улыбнулся, увидев, как краска залила лицо Хадассы и она опустила глаза. — Не бойся, девочка. Спустя несколько недель после свадьбы дальнейшая жизнь казалась мне пустыней. А теперь ты со мной, и я могу все перенести.

Клавдий нежно потрепал Хадассу по щеке и пристально всмотрелся в ее наполненные слезами глаза.

— Страсть мимолетна, а сострадание остается на всю жизнь, — тихо сказал он. — Всякому человеку нужен друг, Хадасса. Такой человек, с которым он мог бы поговорить, с кем мог бы поделиться. — Он наклонился и поцеловал ее в лоб, как когда–то делал ее отец. Выпрямившись, он взял ее руки в свои. — Спасибо тебе. — Он поцеловал ее пальцы и ушел, оставив ее одну в саду. Она села на скамью и заплакала.

И вот теперь, наблюдая за тем, как Юлия угрюмо смотрела из окна в сад, расстроенная тем, что какой–то гладиатор уехал в Рим, Хадасса снова стала думать, что ей делать, чтобы Клавдий опять воспылал любовью к Юлии. Ведь это ненормально, что он все больше внимания начинает уделять не Юлии, а ей.

— Хозяин в библиотеке, моя госпожа. Утешься его обществом, — мягко сказала Хадасса.

Юлия одарила ее уничтожающим взглядом.

— Клавдий мне уже до смерти надоел. Он о своих свитках заботится больше, чем обо мне. — Она вздохнула и снова отвернулась к окну, теперь она была похожа не столько на раздражительную и эгоистичную молодую жену, сколько на беззащитного ребенка. — Я устала, и у меня в горле пересохло.

Хадасса налила ей в кубок вина.