Вэйджер. История о кораблекрушении, мятеже и убийстве

Как далеки были пари от Ньюстедского аббатства, родового поместья Байронов, с его захватывающим дух замком, часть которого была построена как монастырь в XII веке. Поместье площадью три тысячи акров было окружено Шервудским лесом, легендарным местом обитания Робин Гуда. Мать Байрона выгравировала его имя и дату рождения - 8 ноября 1723 г. - на одном из окон монастыря. Молодому мичману Уэйгеру суждено было стать дедом поэта лорда Байрона, который часто вспоминал Ньюстедское аббатство в своих романтических стихах. " Сам особняк был обширен и почтенен", - писал он, добавляя, что он "оставляет грандиозное впечатление на ум, / По крайней мере, тех, чьи глаза находятся в сердце".

За два года до начала экспедиции Энсона четырнадцатилетний Джон Байрон бросил элитную Вестминстерскую школу и поступил добровольцем на флот. Отчасти это было связано с тем, что его старший брат Уильям унаследовал родовое поместье, а также манию, которой были заражены многие Байроны, - в итоге он растратил семейное состояние, превратив Ньюстедское аббатство в руины. (" Зал моих отцов пришел в упадок", - писал поэт). Уильям, устроивший инсценировку морских сражений на озере и смертельно ранивший кузена на дуэли на шпагах, получил прозвище Злой Лорд.

У Джона Байрона было мало возможностей заработать на достойную жизнь. Он мог пойти в церковь, как это сделал один из его младших братьев, но это было слишком скучно для его чувств. Он мог служить в армии, которую предпочитали многие джентльмены, поскольку там можно было часто сидеть без дела на лошади и выглядеть дебоширом. Затем был флот, где нужно было работать и пачкать руки.

Сэмюэл Пипис пытался убедить молодых дворян и джентльменов в том, что поход в море - это " почетная служба". В 1676 г. он ввел новую политику, чтобы сделать этот путь более привлекательным для привилегированных молодых людей: если они проработают на военном корабле не менее шести лет и сдадут устный экзамен, то будут зачислены в офицеры Королевского флота Его Величества. Эти добровольцы, которые часто начинали либо как слуги капитана, либо как так называемые "мальчики из королевского письма", в конечном итоге получали звание мичманов, что давало им двусмысленный статус на военном корабле. Их заставляли работать, как обычных моряков, чтобы они могли "освоиться", но в то же время их признавали офицерами-воспитателями, будущими лейтенантами и капитанами, возможно, даже адмиралами, и разрешали ходить по квартердеку. Несмотря на все эти соблазны, морская карьера считалась несколько неприличной для человека с родословной Байрона - "извращением", как называл ее Сэмюэл Джонсон, знавший семью Байрона. Тем не менее Байрон был очарован таинственностью моря. Он был очарован книгами о моряках, таких как сэр Фрэнсис Дрейк, настолько, что взял их с собой на борт "Вэйджера" - истории о морских подвигах, спрятанные в его морском сундуке.

Однако даже для молодых дворян, которых привлекала морская жизнь, внезапная перемена обстоятельств могла стать шоком. " Боже мой, какая разница!" - вспоминал один из таких мичманов. "Я ожидал увидеть нечто вроде элегантного дома с пушками в окнах; упорядоченный набор людей; короче говоря, я ожидал найти разновидность Гросвенор Плейс, плавающую вокруг, как Ноев ковчег". Вместо этого, по его словам, на палубе было "грязно, скользко и мокро; запахи отвратительные; все зрелище отвратительное; а когда я заметил неряшливое одеяние мичманов, одетых в потертые круглые куртки, застекленные шляпы, без перчаток, а некоторые и без обуви, я забыл обо всем великолепии... и чуть ли не в первый раз в жизни, а хотелось бы сказать, что и в последний, достал из кармана платок, закрыл лицо и заплакал, как ребенок, которым я был".

Хотя бедным и пресыщенным матросам выдавался базовый комплект одежды, известный как "slops", чтобы избежать, как считалось, " нездоровых запахов" и "отвратительного зверства", на флоте еще не была введена официальная униформа. Хотя большинство мужчин, принадлежащих к роду Байрона, могли позволить себе роскошные кружева и шелка, их одежда, как правило, соответствовала требованиям корабельной жизни: шляпа, чтобы защищать от солнца; куртка (обычно синяя), чтобы не замерзнуть; шейный платок, чтобы утирать лоб; и брюки - диковинная мода, заведенная моряками. Эти штаны, как и куртка, были коротко обрезаны, чтобы не зацепиться за канаты, а в плохую погоду их покрывали защитной липкой смолой. Даже в этой скромной одежде Байрон выглядел потрясающе: бледная, светящаяся кожа, большие, любопытные карие глаза, колечки волос. Один из наблюдателей позже назвал его неотразимо красивым - " чемпион своей формы".

Он снял гамак и свернул его на день вместе с постельными принадлежностями. Затем он торопливо полез по лестницам между палубами, стараясь не заблудиться во внутренних дебрях корабля. Наконец он, как чернорабочий, выбрался через люк на квартердек, вдыхая свежий воздух.