Век золотых роз

«Синх? Рядом с городом? Что за чушь?!!»

– П-погоди… – с трудом выдавил Дар-Теен, – ты… правда синх?

– Да, – ядовито ответила тень, – я синх. Один из тех, кого вы истребляете, кого ненавидите более всего на свете. И только благодаря мне ты еще жив, тупица.

– Но… – Дар-Теен откашлялся, прочищая горло, – как же…

Синх не удостоил его ответом и, развернувшись, двинулся прочь, бормоча что-то себе под нос на родном наречии.

– Постой! – ийлур, вскочив на ноги, рванулся следом и мертвой хваткой вцепился в широченный рукав одежды синха. Ветхая ткань не выдержала и треснула, а в следующий миг в горло ийлуру вцепились костлявые пальцы.

– Что тебе еще от меня надо? – прохрипело дитя Шейниры, – мало тебе?.. Мало, что жив остался? Что на тебя… На тебя, паршивую собаку, я истратил тот дар, что у меня был?!!

– Не уходи, – Дар-Теен без труда освободил шею. Все-таки не зря, ох, не зря ийлуры считались самой сильной расой Эртинойса. – Прошу тебя, не уходи… Как ты… Куда они все делись?

– Много вопросов, – презрительно обронил синх, – если тебя интересует, что случилось с теми ийлурами – изволь. Они мертвы, все до единого.

Ийлур похолодел. Синх. Синх поблизости от города. Синх, у которого получилось призвать Шейниру, тогда как вот уже много лет ни одному из них богиня не отвечала, по неясной причине предпочитая отдавать силу таким, как Лиэ-Нэсс и ее мать…

Дар-Теен сжал хрупкие запястья, покрытые самой настоящей змеиной кожей. Синх задергался, пытаясь вырваться – бесполезно.

– Почему ты меня спас? – спросил ийлур, глядя в желтые круглые глаза. Смотреть в них – все равно, что смотреть в глаза ящерицы, – почему?!!

– Отпусти, – зашипел синх, – отпусти, поганое волосатое животное! Да будь же ты проклят Ее темным именем…

Дар-Теену вдруг стало смешно. Быть проклятым? А разве он уже не проклят? Начиная с той ночи, когда пальчики Лиэ-Нэсс касались его щеки через решетку?

– Я не боюсь, – сказал он с усмешкой, – и лучше тебе сказать, почему ты здесь, и зачем спасал меня.

– Идиот!!! – злобный вой синха запутался в заснеженных ветвях, – я спасал еще и себя, неужели твои мозги не в состоянии это переварить? Я… я должен идти на юг, в Храм, и так неудачно наткнулся на погоню… И ты – ты же шел прямо на меня, и вел их… Да отпусти же…

Дар-Теен разжал пальцы и уставился на своего спасителя.

– Что ж ты и меня не убьешь? – негромко спросил он, – синхи ненавидят ийлуров также, как ийлуры синхов. Отчего бы тебе не избавиться и от меня также, как от них?

– Теперь я… прежний…

И, упав на колени, синх горько завыл, подняв безобразное лицо к морозному небу.

Глава 5

Попутчик

Синхам не дано плакать.

Элхадж выл, валясь в снегу у ног невольно спасенного им ийлура, и более всего желал сей же миг провалиться под землю, прямиком в царство темной богини… чтобы не видеть ни тоненького серпа месяца, который насмешливо наблюдал за происходящим сверху, ни молчаливых темных деревьев в снежных коконах, ни этого… Презренного ийлура, который, похоже, едва ли осознавал всю степень своего везения.

А в том, что безмозглого здоровяка с белобрысыми косичками на подбородке спасло именно везение, Элхадж ни минуты не сомневался.

Когда синх выполз из-под шатра еловых ветвей и увидел, что ухитрился попасть в самую гущу событий – причем событий чужих, его никоим образом не касающихся, и понял, что кольцо погони сжимается, первым побуждением было забраться высоко на дерево, чтобы там переждать. Потом мелькнула весьма здравая и своевременная мысль о том, что вместе с ийлурами идут и собаки, которым не составит труда учуять засевшего на дереве синха… Элхадж мысленно воззвал к Шейнире, моля ниспослать мудрое решение; мгновения застыли ледяной каплей – мать синхов не ответила, словно и не было того, главного разговора…

И Элхадж метнулся в сторону, где, как ему казалось, в цепи багровых огоньков оставался разрыв. Он бежал, утопая по пояс в сугробах и задыхаясь, надеясь достичь спасительной прорехи до того, как она исчезнет… И не успел.

– Шейнира, мать моего народа, помоги, – прошептал он, – почему ты молчишь?

И тут же подумал, что она обещала дар Силы. Всего единожды, когда это будет совершенно необходимо. Может быть, именно сейчас и должно использовать обещанное?

«Но как я могу призвать Силу, если никогда этого не делал?..»

Он судорожно вцепился когтями в голову, как будто это могло помочь. В клочок неба, запутавшийся между ветвями, заглянул любопытный месяц – словно выточенный из хрусталя, тонкий, еще не набравшийся золотого сока небес…

«Что я должен делать? Ответь!!!»

И ответ пришел. Не слова, и не картины, что порой пробегают перед мысленным взором каждого живого существа, но чувство, как именно поступить, чтобы Дар обрел силу.

Сердца Элхаджа зашлись в суматошном биении; он даже был вынужден опереться рукой о покрытый наледью ствол старой ели. А потом весь Эртинойс попросту перестал существовать; не осталось ни неба, ни земли. Синх висел в темноте, в холодном коконе, сплетенном из самой тьмы, и такая же тьма просачивалась в него, наполняя до краев вязкой черной массой…