Вексель Судьбы. Книга 1 (СИ)

— Как ни странно, да. Мы не питаем иллюзий насчёт нашей всесильности, поскольку верховной силой над нами всегда будет оставаться Природа. Чтобы был достигнут результат, наша воля сначала должна объединится с волей Природы в момент её временной паузы на высшей точке подъёма, а затем разойтись по нашим телам. Чёртова механика! Мне до сих пор в ней многое неясно. Тем не менее всё это работает… Глядите — вот и Луна восходит при ясном небе. Сегодня и в самом деле должна быть замечательная ночь!

Действительно, на тёмном сумеречном небе, где уже начинали зажигаться первые звезды, появилась большая, в три четверти, красно-жёлтая Луна. Увлёкшись разговором, Алексей только теперь заметил, сколь большое расстояние они прошагали. Где-то впереди виднелся низководный деревянный мост, переброшенный через протоку на один из островов. Там, по-видимому, и находился конечный пункт их перехода.

За столь увлёкшим его разговором Алексей старался не потерять из вида Марию, которая шла немного впереди в окружении небольшой женской компании. Можно было разглядеть, что дамы о чём-то тоже оживлённо переговариваются между собой. «Интересно, — подумал он, — если речь ведут о том же самом — как мне быть? Плевать я хотел на атласную премьершу и всех этих накаченных гормонами сверхлюдей — мне надо во что бы то ни стало сохранить верность Марии и её любовь ко мне. Безусловно, я люблю её, а она — любит меня. Затея Каплицкого способна всё расстроить… И не для этого ли именно он позвал нас сюда? Du cul!^[88] Мне нужно устроить так, чтобы не отходить от Маши всю эту ночь…»

Не желая делиться с кем-либо этой обеспокоенностью, Алексей, выдержав небольшую паузу, немного вальяжно и с озорством поинтересовался у бородача как у будущего еврокомиссара по культуре: какой из классических аналогов предстоящего f^ete de nuit^[89] он находит наиболее уместным? Олимп, Парнас, Лимб или Аркадия?

Бородатый весело рассмеялся в ответ:

— Не буду скрывать — обычно наш f^ete nocturne сравнивают с Содомом. Но вы, я вижу, человек с тонкой организацией, поэтому я не побоюсь признаться, что лично мне импонирует сравнение с мистериями античных богов или героев. Дело отнюдь не в престиже: в силу огромных возможностей, которыми мы обладаем, у нас с ними общие проблемы. Так, если мы утратим согласие внутри своего круга, то последствия будут сравнимы с пергамским побоищем^[90]. Или, скажем, возьмём проблему бессмертия. Можете верить, можете нет, но в ближайшие пять или десять лет наука найдёт решение этой проблемы. Однако нужно ли бессмертие — вот в чём вопрос! Поэтому сегодня почти достигнут консенсус о том, что каждый из нас однажды должен будет сам решить, когда прекратить свой земной путь. Современная медицина в полной мере позволяет сделать этот шаг комфортным и радостным, важно лишь преодолеть связанный со смертью комплекс негативных ощущений. Этот комплекс — один из самых стойких, но я уверен, что и он поддаётся демонтажу. Кстати — разве Каплицкий не говорил вам, что будет происходить сегодня перед самым рассветом?

— Нет, мне ничего не известно…

— Предстоит настоящая мистерия — мы будем прощаться с нашими скончавшимися товарищами. Древний погребальный костёр, чистейший огонь, через который к нам возвращается воля умершего, причащение пеплом…

— Жуть какая!

— Нисколько. К смерти необходимо привыкать и выбирать её самому, когда подойдёт срок. В конце концов, когда-нибудь всему человечеству придётся сделать подобный шаг и переместиться в какой-нибудь квантовый носитель разума, которому будет под силу пережить финальный взрыв Солнца и столкновение галактик. Что с вами — вы изменились в лице? Не переживайте, это произойдёт не скоро! А впереди у нас, между прочим, мост — это значит, что мы почти пришли, мой друг. Готовьтесь к лучшему!

Колонна стала замедлять движение и вскоре почти остановилась возле моста, поскольку пройти по узкому настилу могли в ряд не более двух или трёх человек. Солнце давно скрылось за тёмными вершинами деревьев и, возможно, даже скатилось за горизонт, поскольку стало темно, и лица людей на фоне гаснущего фиолетового неба сделались почти неразличимы. В густой траве стали один за другим зажигаться светильники на солнечных батарейках, но их синеватый свет мог освещать только узкий ход тропы. Неподвижный воздух был влажным и необыкновенно тёплым. Где-то несколько раз протяжно пропищала овсянка и тотчас же, словно вспомнив про неурочный час, замолчала.

То и дело приподнимаясь на цыпочках и вытягивая вверх шею, Алексей с огромным трудом разыскал Марию. Она находилась в первых рядах и тоже, похоже, искала его, оглядываясь по сторонам. Но спустя несколько мгновений пришли в движение несколько шеренг, стоявших между ними, и единственный узкий просвет, через который он мог Марию наблюдать, оказался перекрыт чужими головами.