Величайшее Шоу на Земле: свидетельства эволюции.

Это несоразмерность между расстоянием в десятки миль между островами в пределах архипелага и расстоянием в сотни миль от всего архипелага до материка заставляет эволюциониста ожидать, что различные острова могли бы предоставить жилище видам, довольно подобным друг другу, но более отличающимся от своих двойников на материке. И именно это мы и обнаруживаем. Сам Дарвин хорошо об этом выразился, языком, очень близким к эволюционному, даже раньше, чем он должным образом сформулировал свои идеи.

Я поместил ключевую фразу курсивом, и повторю ее повсюду в этой главе в различных контекстах. Видя эту градацию и разнообразие состава в одной маленькой, тесно связанной группе птиц, можно было бы действительно представить, что из первоначального скудного числа птиц на этом архипелаге один вид был взят и модифицирован для различных целей. В подобной манере можно себе представить, что птица, первоначально канюк, была вынуждена здесь взять на себя обязанности кормящегося падалью Polybori американского континента.

Последнее предложение — ссылка на галапагосского канюка, Buteo galapagoensis, еще один вид, обнаруженный только на Галапагосах, но несколько напоминающий виды на материке, особенно Buteo swainsoni, который, на самом деле, ежегодно мигрирует между Северной и Южной Америкой и, возможно, был унесен с курса в одном или двух необычных случаях. В настоящее время мы должны были бы назвать галапагосского канюка и нелетающего баклана «эндемичными» для этих островов, подразумевая, что это — единственное место, где они найдены. Сам Дарвин, полностью еще не принявший эволюции, использовал тогдашнюю общеупотребительную фразу «исконные создания», которая означала, что Бог создал их здесь и нигде больше. Он использовал ту же самую фразу относительно гигантских сухопутных черепах, которые тогда имелись в большом количестве на всех островах, а также относительно двух видов игуан: галапагосского конолофа (галапагосской сухопутной игуаны) и галапагосской морской игуаны. Морские игуаны — действительно замечательные существа, весьма отличающиеся от всего того, что мы видим где-либо еще в мире. Они ныряют к морскому дну и щиплют водоросли, которые, похоже, являются их единственной пищей. Они — грациозные пловцы, хотя, по откровенному мнению Дарвина, некрасивы на вид:

Это отвратительно выглядящее существо грязного черного цвета, глупое и медлительное в своих движениях. Обычная длина взрослого — около ярда, но есть некоторые целых четырех футов длиной… их хвосты сбоку приплюснуты, и все четыре лапы частично перепончатые… Когда в воде эта ящерица плавает с прекрасной непринужденностью и быстротой благодаря змеиным движениям ее тела и уплощенного хвоста — лапы неподвижны и плотно прижаты по сторонам.