Величайшее Шоу на Земле: свидетельства эволюции.

Особый гений Дарвина осознал, что природа может играть роль отбирающего агента. Все знали об искусственном отборе, или, по крайней мере, все с каким-либо опытом фермерства или садоводства, посещения выставок собак или содержания голубятен. Но Дарвин первым определил, что нам не обязательно иметь отбирающего агента. Отбор может быть сделан автоматически, выживанием или неудачей в выживании. Значение имеет выживание, понял Дарвин, потому что только оставшиеся в живых размножаются и передают гены (Дарвин не использовал это слово), которые помогли им выжить. Я выбрал своим примером рыбу-удильщика, потому что она все еще может быть представлена как агент, использующий свои глаза, чтобы выбирать то, что выживет. Но мы достигли того момента в наших рассуждениях — вопроса Дарвина — где мы больше не должны говорить об отбирающем агенте вообще. Перейдем теперь от рыбы-удильщика, скажем, к тунцу или тарпону, рыбам, которые активно преследуют свою добычу. Никакое разумное напряжение языка или воображения не могло бы заставить нас утверждать, что добыча, будучи съеденной, «отбирает», какой тарпон выживет. Однако мы можем сказать, что тарпоны, которые лучше оснащены, чтобы поймать добычу, по любой причине — мышцам для быстрого плавания, острому зрению, и т. д. — будут теми, которые выживают, и поэтому теми, которые размножаются и передают гены, которые сделали их успешными. Они «отобраны» самим фактом, что остались в живых, тогда как другие тарпоны, которые были, по любой причине, менее хорошо оснащены, не выжили. Таким образом, мы можем добавить четвертый шаг к нашему списку.

4 Без какого либо отбирающего агента, те особи, которые «отобраны» фактом обладания лучшим оснащением, необходимым для выживания, наиболее вероятно будут воспроизводиться, и поэтому передавать свои гены обладания лучшим оснащением. Поэтому каждый генофонд каждого вида имеет тенденцию заполнятся генами, создающими лучшее для выживания и размножения оснащение.

Обратите внимание, сколь всеобъемлющ естественный отбор. Другие примеры, которые я упомянул, в шагах 1, 2 и 3 и многих других, могут все быть сведены к естественному отбору как частные случаи более общего явления. Дарвин разобрал наиболее общий случай явления, о котором люди уже знали в ограниченной форме. До того они знали о нем только в виде частного случая искусственного отбора. Общий случай — неслучайное выживание случайных вариаций наследуемого оснащения. Не имеет значения, каким образом происходит неслучайное выживание. Оно может быть умышленным, явно преднамеренным отбором агентом (как в случае людей, отбирающих породистых борзых для разведения); оно может быть неумышленным отбором с помощью агента без явного намерения (как с павами при отборе павлинов для спаривания); оно может быть непреднамеренным выбором, который тот, кто выбирает — при ретроспективном взгляде, доступном нам, но не тому, кто выбирает непосредственно — предпочел бы не делать (как в случае отбора рыбой-добычей, приближающейся к приманке рыбы удильщика); или оно может быть чем-то, что мы не признали бы отбором вообще, как тогда, когда тарпон выживает благодаря, скажем, неизвестному биохимическому преимуществу, скрытому глубоко в его мышцах, которое придает ему дополнительный рывок скорости, при преследовании добычи. Сам Дарвин сказал об этом красиво в любимом отрывке из «Происхождения видов»:

«Можно сказать, что естественный отбор ежедневно и ежечасно расследует по всему свету мельчайшие вариации, отбрасывая дурные, сохраняя и слагая хорошие, работая неслышно и незаметно, где бы и когда бы, ни представился к тому случай, над усовершенствованием каждого органического существа по отношению к условиям его жизни, органическим и неорганическим. Мы ничего не замечаем в этих медленных переменах в развитии, пока рука времени не отметит истекших веков, да и тогда наше понимание геологического прошлого несовершенно: мы замечаем только, что современные формы жизни отличаются от когда-то существовавших.»

Я здесь процитировал, по своему обыкновению, первое издание шедевра Дарвина.