Величайшие загадки истории

Через семь–восемь лет могилы обретали новых постояльцев. Естественно, над этими холмиками не возводили никаких пышных надгробий. К Богу большинство жителей Вены являлись без всяких прикрас. Один металлический крест служил напоминанием об останках усопшего, но над могилой Моцарта не было и его. Не было никакой таблички (тут уж вопросы к жене, так и не посетившей ни разу могилу). Поэтому место, где был похоронен Моцарт, вскоре забыли.

…После смерти композитора минуло полвека. Предположительно в 1843 г. гравер из Вены Якоб Хиртль получил некий череп. Как гласит легенда, это «вместилище ума» подарил ему приятель — могильщик с кладбища Св. Марка. По словам дарителя, это был череп Моцарта. Реликвию сей «пролетарий последней лопаты» унаследовал от своего предшественника — Йозефа Ротмайера. Тот якобы откопал череп еще в 1801 г., а может быть, и раньше, когда «могилу Моцарта» наполнили новой партией бренных останков, ведь конвейер похорон работал вовсю. Во время этой процедуры могильщик утаил череп. Так начиналась легенда.

Конечно, вполне может быть, что могильщик точно запомнил, где и в каком гробу похоронили Вольфганга Амадея, а освобождая общую могилу от прежних постояльцев, тихонько умыкнул интересовавший его череп. В то время охотники за реликвиями добывали на продажу останки знаменитых людей, совершая иногда настоящее надругательство над покойными. Так, в июне 1809 г., всего через четыре дня после смерти Франца Йозефа Гайдна, венский могильщик Якоб Демут за соответствующую «мзду» раскопал могилу композитора и обезглавил его тело.

15 октября 1868 г. умер неисправимый холостяк Якоб Хиртль. Его брат, Йозеф (он был моложе на одиннадцать лет), навестив пенаты покойного, обнаружив череп Моцарта, завернутый в пожелтелую, засаленную бумагу.

Йозеф Хиртль (1811 —1894) был человеком видным. Гофрат и профессор анатомии, снискавший европейскую славу. С 1833 г. — прозектор Венского анатомического музея; в 1837—1845 гг. — профессор анатомии в Праге, с 1845 по 1874 гг. — профессор описательной, топографической и сравнительной анатомии в Вене и основатель Музея сравнительной анатомии. В «Энциклопедии Брокгауза» он назван «знаменитейшим из германских анатомов; сочинения его отличаются блестящим изложением в соединении с научной строгостью». Его учебник анатомии был переведен на многие европейские языки, в том числе многократно издан на русском. Кроме того, Хиртль наладил бойкую торговлю анатомическими препаратами и зарабатывал на этом неплохие деньги. Через несколько недель он уже показывал реликвию своему коллеге — доктору Людвигу Августу Франклю.

Тот сел и дотошно описал увиденное: «Он (череп) покоился на деревянном, черном полированном овале, под стеклянным колпаком, защищавшем его. Нижняя челюсть была подвязана проволокой. В верхней челюсти с правой стороны виднелись пять коренных зубов, а слева — два коренных зуба. В нижней челюсти справа было два, а слева — три коренных зуба…» Через несколько дней гофрат Хиртль посмотрел этот манускрипт, в чем и расписался: «Прочитал с умилением и радостью. 22 ноября 1868 г. Хиртль».

Почти 24 года рукопись Франкля пролежала в ящике стола. Лишь 8 января 1892 г. она была опубликована в «Нойе фрайе прессе» под заголовком «Череп Моцарта найден». Статья заканчивалась строками Гете, впрочем, адресованными черепу Шиллера: «Тайный сосуд! Оракула речи даривший…»

Строки Франкля впоследствии посеяли нескончаемые споры среди тех, кто пытался оценить подлинность черепа. По словам этого очевидца, в верхней челюсти Моцарта имелось семь зубов, а в нижней — пять зубов. Однако череп, хранящийся в «Моцартеуме», вообще остался без нижней челюсти (что объяснимо, ведь она и прежде была подвязана проволокой), и, самое главное, в верхней челюсти у него было одиннадцать (!) зубов, т. е. со времени первого дотошного осмотра у покойного выросли четыре новых зуба.

Это расхождение ничем не сгладить. Какими только доводами не пытались объяснить авторы различных гипотез странное превращение черепа! «Что ж, всякое бывает, — успокаивал профессор Тихи. — После любого несчастного случая сколько людей, столько и мнений. Все говорят абсолютно разное». В общем, стоит ли доверять одной–единственной записи, которую и напечатали‑то четверть века спустя? К тому же «старый Хиртль тогда уже почти ничего не видел». Оба медика «были чересчур взволнованы», — таким психологизмом в 1906 г. объяснял избыток зубов Иоганн Энгль, биограф Моцарта. Хочется добавить: они были взволнованы и забыли устный счет.