Величие и падение Рима. Том 2. Юлий Цезарь

Цезарь рассуждал здраво и именно поэтому ошибался. В период большого социального кризиса моральное равновесие партий и классов так непостоянно, что легкомыслие, вражда, злоба нескольких человек или маленькой котерии делаются очень важными историческими силами, которые могут заставить сразу вызвать скрытый антагонизм и ускорить значительные события. Марцелл не хотел покинуть консульство, не отомстив Куриону, который до тех пор всегда нападал на него; другие враги Цезаря также не отказывались от своих планов, особенно теперь, когда их поддерживала новая надежда. Если события должны были скоро показать, что верность солдат Цезаря непоколебима, то среди его офицеров, в особенности среди лиц, принадлежавших к знатным фамилиям, царило известное недовольство, может быть, потому, что именно они выражали возрастающую непопулярность Цезаря в высших классах. В числе этих недовольных был сам Лабиен. В Риме между тем легко принимали недовольство нескольких офицеров за недовольство всей армии. Охотно доверяли слуху, что армия Цезаря, утомленная войной, требовала роспуска. Противники Цезаря надеялись таким образом найти помощь в самой армии! Марцелл на заседании 1 декабря решил сделать последнее усилие, добиться постановления о том, что полномочия Цезаря истекают 1 марта, и заставить отвергнуть аналогичное предложение, направленное против Помпея. Если бы это ему удалось, то он достиг бы двойной цели: унизил Куриона и, оказав большую услугу Помпею, принудил бы последнего открыто присоединиться к консерваторам и сделаться их вождем.

Заседание 1 декабря

Действительно, 1 декабря сенат собрался. На заседании присутствовали почти все сенаторы, приблизительно четыреста членов,[472]

но их нерешительность была велика. Почти все они, колеблющиеся и нерешительные, боялись неугодить Цезарю и оскорбить Помпея, боялись последствия своих решений и желали только двух вещей: не скомпрометировать себя и не вызвать гражданской войны. Марцелл и Курион одни пришли с твердыми намерениями: один хотел добиться отозвания Помпея, другой — отозвания Цезаря. В начале заседания Марцелл попросил слова и ясно поставил вопрос: должен ли Цезарь вернуться 1 марта в Рим в качестве частного лица? Все думали, что Курион наложит свое veto и что не придется входить в столь важное и опасное разбирательство. Но, ко всеобщему изумлению, Курион остался молча сидеть на своей скамье. Предложение Марцелла могло быть, следовательно, поставлено на голосование и было одобрено большинством. Тотчас же, чтобы Курион не мог вмешаться, Марцелл снова поднялся и предложил на рассмотрение сената другой вопрос: должен ли Помпей сложить с себя командование. Таким образом, сформулированное предложение было направлено прямо против Помпея и казалось нарушением закона, утвержденного народом. Марцелл знал это, и именно поэтому сам внес такое предложение, упреждая Куриона. Сенат, боявшийся оскорбить Помпея, отклонил предложение. Хитрость удалась; Курион и Цезарь получили новый удар, и Марцелл, очень довольный, был уже готов закрыть заседание. Но Курион с полным присутствием духа тотчас попросил слова и поставил сенату другой вопрос: не должны ли и Цезарь и Помпей одновременно оставить свое командование? Так сформулированное предложение теряло характер личной враждебности к Помпею. Оно казалось верхом справедливости и согласия и могло быть отклонено только дурными гражданами. Марцелл, однако, поставил его на голосование, уверенный, что сенат, побуждаемый предшествующим голосованием, отвергает его и что, таким образом, поражение Куриона станет полным и окончательным. Но часто случается, что собрания не руководствуются в своих постановлениях строгой логикой. Предложение Куриона соответствовало общему желанию, и по окончании голосования выяснилось, что 370 голосов было подано за и 22 против.[473]

Курион еще раз одержал победу; и удар был тем больнее для врагов Цезаря, что выяснилось: они располагают в сенате всего двадцатью двумя голосами. Марцелл в бешенстве распустил сенат, вскричав, что он вотировал в пользу тирании Цезаря.

Расчеты Марцелла