Величие и проклятие Петербурга

Сказано это было в 1703 году, когда только возводилась Петропавловская крепость, а славное будущее «Санкт-Питерь-Бурьха» можно было воображать себе решительно каким угодно — поскольку города еще не было.

Тем более к концу XVIII, к XIX веку Петербург становится в массовом сознании «городом Петра», и хотя образованные жители города и империи прекрасно помнят, в честь кого дано первоначальное название, Петербург — гораздо в большей степени город Петра I, чем святого Петра. Град Петра «Из тьмы лесов из топи блат вознесся сильно, горделиво», — писал А. С. Пушкин. Какого Петра? Светлого Апостола, ключаря Петра, впускающего в рай достойных, или того Петра, которому приписывается создание Петербурга («Люблю тебя, Петра творенье…)? Анализируя тексты, очень легко понять, которого из Петров имеет в виду Александр Сергеевич.

А уж на обыденном уровне, для массового и не очень образованного человека это и не обсуждается.

Глава 8

МИФ О ГОРОДЕ НА КОСТЯХ

И в других землях города росли на костях, но там все было растянуто на века, здесь же и неизвестно, чего больше шло в болотистую землю: человеческих костей или просмоленных свай.

Н. Н. Дубов

Миф

«Все знают», что Петербург вырос на костях невероятного количества людей. Что при его строительстве погибли десятки тысяч человек — в основном рабочих, стащенных Петром со всей России, а также десятки тысяч пленных шведов. Это обстоятельство настолько общеизвестно и очевидно, что упоминают об этом практически все, пишущие об истории Петербурга. Пишут порой вскользь, как об очевидном предмете.

Даже самые серьезные историки считают своим долгом упомянуть гибель «большого числа строителей» (Соловьев). Ключевский пишет даже, что «едва ли найдется в военной истории побоище, которое вывело бы из строя больше бойцов, чем сколько легло рабочих в Петербурге и Кронштадте».

Смущает одно — никто не рискует назвать конкретных цифр. Как-то очень уж неопределенно звучит голос и Соловьева, и Ключевского, и даже всегда очень точный в своих описаниях Г. С. Пушкарев на этот раз становится невнятен: «но дорого стоил этот «парадиз» русскому народу, который должен был поставлять на постройку Санкт-Петербурга тысячи и тысячи рабочих, из которых значительная часть стала жертвами болезней и тяжелой работы в нездоровом и непривычном климате».[23]

В некоторых книгах, вышедших в дореволюционной России, вообще как-то не упоминается чудовищная смертность рабочих. Ни всегда точный М. И. Пыляев, ни скрупулезный В. Г. Авсеенко ничего не говорят об этом. Что, запретная тема для времен царизма? Вряд ли, потому что другие историки писали вполне свободно.

В советское время нужно было и героизм народа показать, и царское правительство заклеймить позором за убийство простых людей. Но если цифры и называют — получается неубедительно. Рьяный большевик Покровский, клеймя позором проклятое самодержавие, говорил в своих лекциях: погибло «до ста тысяч». Осторожный Мавродин, и тоже на лекциях в Ленинградском университете, склонен был говорить о двадцати… Но оба они, что характерно, ничего не говорят, как высчитали число погибших.

В другом месте В. В. Мавродин высказывается еще более своеобразно: «Иностранцы определяют число погибших на строительстве Петербурга (1703–1717) в 60, 80 и даже 100 тысяч человек. Но учета погибшим не велось, ни о какой статистике в те времена не могли и помышлять. Зачастую из года в год в списках получавших жалованье, хлебное и денежное…встречаются одни и те же имена. Это заставляет думать, что иностранцы приводили значительно преувеличенные данные».[24]

К сказанному добавлю только — шведские источники называют самые большие цифры погибших. Все уже ясно?

Но и В. В. Мавродин, словно спохватившись, добавляет: «…нет сомнения в том, что земля будущей столицы покоила в себе не один десяток тысяч ее созидателей».[25]

А эти-то сведения откуда?!

Но в советское время уже окончательно «все знают», что потери были чудовищные, и вот, даже в учебники проникло: «Тяжелый труд, нездоровый климат, плохое снабжение приводило к высокой смертности среди крестьян и посадских, возводивших петровский «парадиз»… Не случайно впоследствии стали говорить, что Петербург построен «на костях».[26]

Что Санкт-Петербург «стоит на костях», «все знали» уже в прошлом веке, и в художественной литературе об эпохе Петра число невинно убиенных растет поистине невероятно. Число погибших и художественная сила изображения их гибели зависят в основном от того, как относится автор к петровским реформам, лично к Петру, а особенно к деспотической форме правления. Ведь гибель множества людей, согнанных строить Петербург, так ярко показывает жестокость и вред самодержавия!