Великая армия Наполеона в Бородинском сражении

Достоверная реконструкция укрепления осложняется рядом обстоятельств. Во-первых, в ходе сражения укрепление подверглось значительным разрушениям, уже к середине дня серьезно утратив свой первоначальный вид. Вечером 7 сентября и ночью все, что осталось от батареи, еще более было разрушено французскими саперами, которые, срывая бруствер, обрушивали его в ров, одновременно засыпая «сотни мертвых и полумертвых» (Роос). Через несколько дней, когда три французских инженера, Пресса, Шеврие и Реньо, проводили инструментальную съемку местности, им не оставалось ничего другого, как изобразить не вполне ясные контуры былого укрепления. Примечательно, что сохранилось несколько описаний того, как батарея выглядела 8 сентября, когда «большой редут» посетили многие будущие мемуаристы (Брандт, Роос, Рот фон Шрекенштайн и др.). Эти описания очень ценны в некоторых деталях, но мало что проясняют в целом. Так, Рот фон Шрекенштайн, работая над своей книгой спустя 40 лет после сражения, не нашел ничего лучшего, как обратиться к «Заметкам» Блесона (Blesson), осматривавшего остатки укреплений в начале 20-х гг. XIX в.[1751]

Во-вторых, на вершине Курганной высоты множество раз проводились работы – от сооружения Главного монумента в 1839 г. до его уничтожения в 1932-м и воссоздания в 1987-м. В-третьих, батарея Раевского уже в ходе самого сражения стала неким символом, объектом героизации и легенд, как со стороны русских участников битвы, так и со стороны их неприятелей. Во французской литературе, например, укрепление традиционно называется не иначе как «большой редут», который можно было взять только героическим ударом с тыла кирасирами 2-го кавалерийского корпуса. Однако и в немецкой литературе, где честь взятия батареи связана с саксонскими кавалеристами, укрепление также приобретает самые фантастические контуры. (Так, в одной из лучших немецких работ о Бородинском сражении – в книге Дитфурта – тыл укрепления в форме простого люнета защищен причудливо расположенным рвом, имеющим точно посредине проход вовнутрь.) В-четвертых, даже самые достоверные свидетельства, исходящие от самих строителей укрепления (Липранди и Богданова), оставляют много неясностей.

Каким же мог быть наиболее достоверный облик укрепления? Прежде всего, обратимся к свидетельствам очевидцев. Они говорят о следующем. Работы по строительству укрепления начались, по всей видимости, в ночь с 5 на 6 сентября, но к утру были остановлены. Удалось только начать сооружение рва и бруствера, развернутого в сторону р. Колочь[1752]

. Окончательное решение о строительстве укрепления было принято только в полдень 6 сентября, когда после падения Шевардинского редута значение Курганной высоты стало очевидным (это, между прочим, вновь подтверждает тот факт, что Шевардинский редут был сооружен как опора левого фланга русской линии). Как справедливо писал Скугаревский, теперь высота оказалась в исходящем углу боевого порядка и явилась тактическим ключом позиции[1753]

. После споров о типе укрепления русский штаб решил все же сооружать люнет, чтобы в случае его захвата можно было легко контратаковать и выбить неприятеля.

С большим трудом, при отсутствии должного количества шанцевого инструмента и подготовленных людей, к 11 часам вечера укрепление приобрело более ясные очертания. Это был люнет, фасы которого составляли тупой угол (по словам поручика инженерных войск Д. И. Богданова, угол в 160^о

!), развернутый в направлении впадения ручья Семеновского в Колочь. Богданов, который всю ночь достраивал укрепление, ничего не пишет о количестве и месте разбитых в фасах амбразур, но на основе свидетельств Липранди можно предполагать, вслед за историками Л. П. Богдановым и Н. Г. Свиридовым, что на левом фасе амбразур было 10, на правом – только две, так как высота правого фаса была чуть более 1 м[1754]. Это вполне возможно, если принять во внимание, что Курганная батарея должна была в определенной степени прикрыть пространство, открывшееся после падения Шевардинского редута.