Великая армия Наполеона в Бородинском сражении

Попытаемся сформулировать причины французской неудачи. Они явно распадаются на два типа. Одна часть причин, без сомнения, имела «объективный» характер, вполне поддающийся рациональному объяснению. Причины этого типа можно свести к следующему. Во-первых, французское командование не обеспечило перевеса в численности войск, атаковавших «редут». В дивизиях Морана, Жерара и Брусье было не более 18 тыс. человек. Им противостояло 15–18 тыс. русской пехоты (с учетом остатков 6, 49-го и 50-го егерских полков, но исключая войска 4-й и 7-й пехотных дивизий) и 1,5 тыс. кавалерии (три полка Крейца). Наконец, если русские смогли сконцентрировать на этом участке фронта до 197 орудий (по подсчетам Ларионова), то французская артиллерия не могла действовать столь же активно. Во-вторых, не была достигнута координация в действиях Богарне с войсками Нея и Даву. К 9 часам, и даже в 9.30, французские войска правого фланга были далеки от того, чтобы перейти Семеновский овраг, который отделял их от частей Богарне. Не исключено, что Наполеон действительно допустил ошибку на этапе планирования сражения, не поняв до конца своеобразия местности, лежащей между Семеновскими высотами и Курганом. В-третьих, оставляла желать лучшего и координация в действиях самих войск Богарне: кавалерия Груши была слишком далеко от места боя, ранение Морана на некоторое время парализовало часть его дивизии, Брусье действовал недостаточно активно. Богарне, находившийся до середины боя на левом берегу Колочи, также не мог активно руководить войсками, атаковавшими «редут». Что касается Итальянской гвардии, то она оставалась глубоко в тылу, призванная защитить левый фланг от любых неожиданностей со стороны русских. Возможно, что отсутствие координации в действиях соединений Богарне отчасти объясняется спешкой, в которой готовилась первая атака на батарею Раевского, должная помочь «увязнувшему» правому флангу. Поэтому у Богарне не оказалось времени провести и достаточную артиллерийскую подготовку перед своей атакой.

Второй тип причин связан с особенностями проявления темперамента и инициативы человеческой массой и отдельными людьми. С одной стороны, генерал Бонами, человек неординарный и непредсказуемый, смог увлечь за собой 30-й линейный, захватить «большой редут», вызвать панику в рядах противника и парализовать весь центр позиции неприятеля. С другой стороны, темпераменту Бонами оказался противопоставлен не менее парадоксальный характер Ермолова. Проявив инициативу, Ермолов смог вывести людские массы русского центра из состояния ступора и заставить солдат перейти от полной растерянности к яростной ожесточенности. И хотя беспристрастный анализ ситуации заставил нас отказаться от того, чтобы приписывать всю заслугу в организации контратаки исключительно самоотверженности Ермолова, роль начальника Главного штаба 1-й Западной армии оказалась все-таки велика.

Временный успех французов, предопределенный отважными действиями Бонами и его бойцов, был, благодаря инициативе и решительности русского командования и солдат, ликвидирован и превращен в частный успех русского оружия.

3.5.3. Перед решающей схваткой

Отразив контратаку русских, солдаты вице-короля еще пару раз попытались взять реванш, стремясь приблизиться к русским позициям, но эти попытки оказались нерешительными. Нужно было вначале привести свои части в порядок. Многочисленные раненые потянулись в тыл, к амбулансам, где они надеялись получить медицинскую помощь. Храбрый Франсуа, сильно страдая от ушибов и полученной еще вчера раны и потеряв много крови, упал без сознания. Солдаты приводят его в чувство и отводят в амбуланс. Там он видит, как врачи перевязывают раненного картечью в подбородок генерала Морана. Генерал подает Франсуа руку и, не имея возможности что-либо сказать, делает знак хирургу, чтобы тот оказал капитану помощь. Хирург прозондировал Франсуа вчерашнюю рану, которая доставляла ему особое беспокойство, и убедился, что кость не была задета. Затем, наложив повязку, отправил его в главный амбуланс, в Колоцкое[1833].

Капитану Фавье, адъютанту Мармона, разделившему участь 30-го линейного, пришлось тяжелее. Пуля раздробила ему кость правой ноги, и хирург собирался ее ампутировать. Фавье решительно отказался, заявив, что лучше он умрет, чем останется без ноги. Он выжил, сохранил ногу и получил за Бородино чин командира эскадрона[1834]

.

Побывал в те часы в амбулансе и Комб, чей 8-й конноегерский, находясь под огнем, немного, но пострадал. Он увидел хирургов и их помощников, «с засученными рукавами рубашек», державших в руке «либо фатальный скальпель, либо страшную пилу. Они, кромсая тела, резали руку или ногу» и все были испачканы кровью. «Ужасная брань, крики отчаяния, слезные жалобы слышались при приближении к этому импровизированному амбулансу и продолжались без перерыва…»[1835] Около 11 часов Комб возвратился в свой полк.