Великая Борьба между Христом и сатаной

Во многих провинциях поместья принадлежали знати, а труженики являлись только арендаторами. Их жизнь зависела от милости хозяев, и они были вынуждены во всем подчиняться их несправедливым требованиям. Бремя содержания церкви и государства ложилось на плечи среднего и низшего сословий, которые облагались большими налогами со стороны как гражданской, так и духовной власти. "Капризы и желания знати почитались наивысшим законом"; крестьяне могли умирать от голода, но их угнетателям не было до этого никакого дела. Люди должны были во всем считаться с интересами землевладельцев. Жизнь крестьян была заполнена непрерывным трудом и беспросветной нуждой; все их жалобы, если они вообще осмеливались жаловаться, отвергались с высокомерным презрением. Суд всегда защищал богатого, а не бедного. Судьи брали взятки, и малейший каприз со стороны аристократа принимал силу закона благодаря всеобщей продажности. Даже половина налогов, которые собирали с простого народа и светские вельможи, и духовенство, не доходила до королевской и церковной казны, этими деньгами оплачивались удовольствия богачей. Те, кто так беззастенчиво грабил своих ближних, сами не платили никаких налогов и имели право - по закону или обычаю - занимать любые должности в государстве. Привилегированные слои насчитывали около 150 тысяч человек, и ради удовлетворения их прихотей миллионы были обречены на жалкое и ничтожное существование.

Двор жил роскошной и распутной жизнью. Между народом и его правителями не было никакого доверия. Каждый шаг правящей верхушки казался людям коварным и корыстным. Более пятидесяти лет, предшествовавших революции, трон занимал Людовик XV, который даже в те зловещие времена прославился своей праздностью, легкомыслием и распутством. Развращенная и жестокая аристократия, обнищавший невежественный люд, государство, переживающее финансовый кризис, народ, доведенный до отчаяния - не нужно было быть пророком, чтобы с уверенностью предсказать страшную надвигающуюся развязку. На все предупреждения своих советников король обычно отвечал: "Старайтесь, чтобы при моей жизни все продолжалось по-прежнему; а после моей смерти пусть будет то, чему надлежит быть". Напрасны были все разговоры о необходимости реформы. Он видел зло, но не имел ни силы, ни смелости противостоять ему. Его легкомысленный и эгоистичный ответ: "После меня хоть потоп!" как нельзя лучше определял участь, ожидавшую Францию.

Разжигая подозрения и зависть королей и правящих кругов, Рим старался заставить их держать народ в порабощении, хорошо зная, что это приведет государство к ослаблению, и тогда и правители, и народ сделаются его рабами. Дальновидное римское духовенство понимало: для порабощения людей нужно поработить их души, а наилучший путь держать их в рабстве - это сделать их неспособными распоряжаться своей свободой. Нравственное разложение, ставшее результатом такой политики Рима, было в тысячу раз ужаснее физических страданий. Лишенный Библии народ, оставленный во власти фанатичных учений, утопал в невежестве, суевериях, пороках, будучи совершенно неспособен к самоуправлению.

Но последствия всего этого не оправдали ожиданий Рима. Стремясь держать народ в слепом повиновении своим догмам, Рим добился того, что люди стали безбожниками и революционерами. Они презирали католицизм, отождествляя его с интригами духовенства, которое считали виновником своего угнетенного состояния. Единственным богом, которого они знали, был бог Рима, а религией вероучения римской церкви. Они сочли алчность и жестокость Рима законным плодом библейского учения и отказались от него.

Рим в ложном свете представил характер Господа и извратил Его требования, и в результате люди отвергли и Библию, и ее Автора. Рим требовал слепой веры в свои догмы, утверждая, что так учит Писание. В противовес этому, Вольтер и его сторонники отвергли Слово Божье, всюду распространяя яд неверия. Рим давил народ своей железной пятой, и теперь люди, униженные и одичавшие, отшатнулись от него, сбросив с себя все ограничения. Озлобленные тем, что их так долго обманывали, они отвергли истину вместе с ложью, и, принимая разврат за свободу, рабы порока ликовали, вообразив себя свободными.

Непосредственно перед революцией, благодаря уступкам короля, народ получил в парламенте больше мест, чем знать и духовенство, вместе взятые. В их руках находилась таким образом власть, но они не были готовы пользоваться ею благоразумно и осмотрительно. Стремясь изменить то, что приносило им столько горестей, они взялись за преобразование общества. Ярость народа, который долгое время вынашивал в сердце горькую обиду и гнев за бесконечные унижения, обрушился на тех, кого он считал виновником своих страданий. Уроки тирании не прошли бесследно: те, кого всю жизнь угнетали, стали притеснять своих поработителей.