Великая Борьба между Христом и сатаной

Все это смутило и озадачило реформаторов. До сих пор они еще не встречались ни с чем подобным и не знали, что предпринять. Меланхтон сказал: "Эти люди во власти каких-то необыкновенных духов, но что это за духи?.. С одной стороны, мы должны быть осторожны, чтобы не погасить Духа Божьего, а с другой - должны быть внимательны, чтобы дух сатаны не обольстил нас".

Вскоре обнаружились и плоды нового учения. Люди стали пренебрегать Библией и вскоре совершенно забросили ее. В учебных заведениях началось замешательство. Студенты, не считаясь ни с чем, оставили занятия и покинули университеты. Люди, которые считали себя ответственными за дело Реформации, довели его чуть ли не до полного краха. Сторонники Рима торжествовали, утверждая: "Еще одна последняя схватка - и все опять будет в наших руках".

Когда до Вартбурга дошли известия об этом, Лютер с глубокой горечью сказал: "Я всегда ожидал, что сатана пошлет нам подобное бедствие". Он видел подлинную суть этих лжепророков и ту опасность, которая угрожала делу истины. Нападки папы и императора не вызывали у него такой тревоги и отчаяния, как это несчастье. Мнимые друзья Реформации превратились в самых злейших ее врагов. Именно те истины, которые принесли его страдающей душе столько радости и утешения, сделались теперь причиной раздора и замешательства в церкви.

В проведении реформ Дух Божий руководил Лютером, и под Его водительством он совершил больше, чем вообще может сделать человек. Он не собирался действовать так решительно, как это произошло на самом деле, в его намерения не входило производить такие радикальные перемены. Он был только орудием в руках Безграничного Могущества. Размышляя о последствиях своей работы, он часто приходил в трепет и однажды заметил: "Я согласился бы десять раз умереть, нежели узнать, что мое учение принесло вред хотя бы одному человеку, пусть самому простому и темному. Впрочем, такого, конечно, не может быть, потому что мое учение и есть суть самого Евангелия".

Виттенберг, центр Реформации, один из первых подпал под власть фанатизма и беззакония. В этой прискорбной ситуации менее всего было повинно учение Лютера, но враги его утверждали именно это. В горести душевной он иногда спрашивал себя: "Неужели так окончится великое дело Реформации?" И снова после борения с Богом в молитве мир наполнял его сердце. "Это не мое дело. Господи, но Твое, - говорил он, - Ты не допустишь, чтобы его погубили суеверия и фанатизм". Но оставаться вдали от борьбы в это критическое время он не мог и твердо решил возвратиться в Виттенберг.

Без промедления Лютер отправился в это опасное путешествие. В империи он был вне закона. Враги по-прежнему имели право убить его; друзьям, как и прежде, запрещалось помогать ему и даже оказывать простое гостеприимство. Императорская власть предприняла самые строжайшие меры против его приверженцев. Но он видел, что работе Евангелия угрожала опасность, и, во имя Господа, бесстрашно выступил вперед, чтобы сражаться за истину.

В своем письме к курфюрсту, изложив причины своего решения оставить Вартбург, Лютер добавил: "Да будет известно Вашей княжеской милости, что я возвращаюсь в Виттенберг; я приду туда под защитой более высокой, чем княжеская. Я не хочу этим сказать, что не желаю защиты со стороны Вашей княжеской милости. Я полагаю лишь, что мог бы служить защитою для Вас в большей степени, чем Вы для меня. Разумеется, если бы я узнал, что Вы думаете об этом иначе, я не вознамерился бы приезжать. Но, по моему убеждению, в этом деле нельзя помочь ничем; один Бог способен здесь что-либо сделать помимо человеческой заботы и участия. Поэтому кто более всех верует, тот и защищен более всех".

Во втором письме, написанном по дороге в Виттенберг, Лютер добавлял: "Я готов навлечь на себя неудовольствие Вашего сиятельства и гнев всего мира. Разве жители Виттенберга не мои овцы? Разве Бог не вверил их мне? И разве я не должен, если это необходимо, пойти на смерть ради них? И, помимо того, я очень опасаюсь, как бы в Германии не произошло народного волнения, которым Бог может наказать наш народ".

С величайшей осторожностью и смирением и вместе с тем решительно и твердо Лютер приступил к своей работе. "Словом, - сказал он, - мы должны разрушить и уничтожить все то, что было насаждено насилием. Я не намерен силой искоренять суеверия и неверие... Никого не следует принуждать. Свобода - это и есть сущность веры".