Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала

Принц Карл Делинье приехал к своему отцу и ему привез повеление ехать в Вену, куда он, к моему большому сожалению, и отъезжает, понеже он так мне, как и земле, был большою помощью в часто встречающихся неприятностях от стороны их войск. Принц Карл полагает, что император может быть уже теперь в Вене и что удержание оружия могло быть тоже сделано, но между командирами войск раздельно, а не вообще; а по сему известию я наименее могу себя ласкать желаемым удовлетворением моих предложений, кои я принцу Кобургу о занятии Фокшан и в иных разных видах сделал, следовательно, и моих мероположений определительно брать, доколе я от вашего императорского величества всевысочайших наставлений на то иметь не буду.

Вашего императорского величества верноподданнейший

граф Петр Румянцев-Задунайский

Из реляции П. А. Румянцева Екатерине II о предложенной Военной коллегией реформе полков

29 ноября 1788 г., Яссы

…Я получил на сих днях тоже указ из Военной коллегии о новой реформе еще пехотных полков и смею вам, всемилостивейшая государыня, мое без предложения мер всенижайшее мнение представить, что такое великое число людей в ротах, и особливо рекрут, службу весьма тяготит, а их большое неравенство и число батальонов в полках всем распоряжениям и расчетам вещественно мешать будут – и что, напротив, равность в батальонах и ротах в полках, как ближайшее к порядку, наиудобнейшим всегда признавалось и что по сему правилу удобнее и полезнее бы было сочинить все пехотные полки в два батальона и всякий батальон в шести ротах, в том числе по одной гренадерской роте, и всякую роту во 164 рядовых, где бы число сих последних было то же, каково ныне определяется, и роты остались без сей весьма чувствительной перемены в их прежнем состоянии, и число рекрут не было бы так приметно, которые, как известно, в их сбережении и на учении требуют весьма большего труда и присмотру, нежели старые, и что во множестве и при том же числе обер– и унтер-офицеров делаться отнюдь не может…

Письмо П. А. Румянцева Г. А. Потемкину об удачном нападении на турок

30 декабря 1788 г., Яссы

С некоторого времени турки стали гнездиться против моего левого крыла и, что мне казалось по многим причинам, иметь разные виды. Желая их узнать и от себя отогнать, я приказал генералу Каменскому на них напасть. Он обжидать был должен лучшей погоды, но, наконец, выйдя из терпения своего ждучи, сделал то с довольною удачей. Жаль только, что сия дурная погода, от которой все естество страдать до́лжно, мешает нам не только продолжать или умножать наши успехи, но отнимает у нас все способы к сообщению и доставлению необходимо надобных и жизненных средств.

Особливо в самый праздник Рождества казались все стихии быть в движении, и я не помню ничего подобного, и ежели бы я прежде Молдавии не знал, я бы ее счел за землю, на беды и несчастия сотворенную. Я желаю от всего моего сердца, чтобы мы предуспели все свои распоряжения выполнить и войска ввести в квартиры до сих вьюг, или чтобы их вовсе не было, а и были бы, то род вихря, который мы уже перенесли; и всех благополучий на свете.

Вам всегда искренно желающий и сердцем вас любящий и почитающий граф

Румянцев-Задунайский

Из реляции П. А. Румянцева Екатерине II о положении дел на нижнем Дунае

28 февраля 1789 г., Яссы

…Неприятель продолжает все усиливать свои войска в нижней части Дуная и делать разные покушения по обоим сторонам Прута и от Бендер, и одна оттуда высланная партия напала 19-го сего месяца на наш в селе Мирени из 25 казаков состоящей обвещательный пост, при чем два казака убиты, а одиннадцать пленными взяты были; но донским полковником Серебряковым, которой по первому известию за ней погнался, была она на реке Быке опрокинута, и многие на месте положены, и предводитель сам с другими пятью пленными сделаны…

Секретный рескрипт Екатерины II П. А. Румянцеву о вызове его ко двору

8 марта 1789 г., Санкт-Петербург

Союз оборонительный между нами и императором Римским, в 1781 году восстановленный, сколь скоро известен стал берлинскому двору, возбудил в нем подозрение; и хотя со стороны нашей употреблены были все средства к отъятию оного уверениями, что обязательства наши суть в существе их невинные, что в них ручательство наше на целость германской конституции предохранено и что мы ни на что вредное королю Прусскому не поддадимся, покуда он дружбу и доброе согласие с нами сохранять станет, но, по взаимному соперничеству берлинского двора с венским, целые полвека продолжавшемуся, не могли сии уверения вовсе успокоить первый.