Читаем Великая Испанская революция полностью

Консул В. Антонов-Овсеенко был как раз «специалистом» по махновщине[756]. НКТ поддержала несколько декретов правительства, и Антонов-Овсеенко делает вывод: «В среде анархо-синдикалистского руководства начинает решительно преобладать тенденция к переходу на позиции демократической государственности…»[757]

Антонов-Овсеенко докладывал в Москву 8 февраля 1937 г.: «Умеренные анархо-синдикалистские элементы, на практике убедившиеся в несостоятельности анархистских теорий, проявляют все более растущую склонность к отказу от этих теорий», но «не решаются открыто порвать с экстремистами»[758].

Здесь Антонов-Овсеенко, как и другие сторонники постепенной перевербовки анархистов в коммунисты, делает типичную ошибку человека, относящегося к анархизму как к заведомо ущербной идеологии. Стоит анархистам столкнуться с практикой, и они поймут, что анархистские взгляды (в их упрощенном восприятии Антоновым-Овсеенко) — ошибочны. Но дело в том, что столкновение с практикой приводит к замене упрощенных анархистских взглядов, действительно распространенных в радикальной массе, более сложными, более прагматичными, но все равно анархистскими, а не марксистскими взглядами. Антонов-Овсеенко уже мог убедиться в этом в 1919 г., общаясь с Махно. Но тогда Антонов убеждал себя, что Махно был без пяти минут большевик, и только грубость командования оттолкнула его от красных, а вот осторожный педагогический подход Антонова сделал бы из Махно красного комдива. Признать более глубокую основу конфликта коммунистов и анархистов, содержащуюся в том числе и в дефектах коммунистической идеологии, — значило признать провал своей тактики в 1919 г., а этого Антонов-Овсеенко не хотел. Он и в Каталонии продолжал свою линию 1919 г., надеясь взять реванш за неудачу с Махно. Вот-вот, и анархисты, отказавшись от экстремизма, придут в ряды коммунистов, как пришли уже многие их отдельные активисты. Антонов-Овсеенко не замечал, что умеренные анархисты смыкаются не с коммунистами, а с более близкими им левыми социалистами. И этот блок становится главной альтернативой компартии. Непонимание этой перспективы приведет политику Антонова-Овсеенко к краху в мае 1937 г.

Анархо-синдикалисты были готовы искать идеологические компромиссы с коммунистами и социалистами. Модель, предлагавшаяся анархо-синдикалистами, не исключала ни регулирования, ни концентрации управления. В беседах с советскими представителями Васкес и Монтсени утверждали, что готовы провести «мобилизацию промышленности» военного значения, усилить централизацию промышленности, лишь бы это не называлось национализацией[759]. Однако именно здесь и пролегал принципиальный водораздел: национализация передает государству права решать судьбу хозяйства после войны, а для лидеров НКТ было принципиально оставить эти рычаги в руках рабочих организаций. «Единственным вопросом, на котором они будут настаивать, это руководящая роль профсоюзов в управлении промышленностью. Но и тут они не исключают участия государства в виде регулирующего и контролирующего органа»[760]

. Согласие на национализацию означало бы отказ от принципов, а централизация и регулирование — нет. В разгар войны централизация полезна, но после войны не государство, а синдикаты должны определять степень централизма хозяйственного регулирования.

Попытка коммунистов разделить задачи войны и революции вызывала у анархистов подозрение, что их революцию терпят постольку, поскольку сохраняется угроза фашизма. «СНТ» разъясняла суть опасений анархистов: пока массы будут бороться за победу, «известные силы, работая за кулисами, могут оказаться единственными силами, подготовленными для использования победы для обуздания революции»[761]. По сообщениям из полпредства СССР в НКИД, анархисты опасались, «что после победы над Франко испанские коммунисты, с помощью СССР, бросят все свои силы на уничтожение анархистов» и «многие» коммунисты тоже этого ждут[762]

. Анархистам нужны были гарантии на будущее. Монтсени предлагала выработать платформу сотрудничества с анархистами как до, так и после победы над фашизмом. В СССР к этой идее отнеслись с вниманием. В донесении из Барселоны в НКИД СССР подчеркнута фраза: «платформа экономического переустройства Испании, приемлемая для большинства анархистов»[763].

Представители НКТ считали, что такое централизованное управление обобществленными предприятиями может осуществляться с помощью отраслевых и провинциальных органов, директора будут назначаться по представлению профсоюзов. Это не национализация, которой добивались коммунисты. Платформа могла предусматривать и такие уступки в стиле НЭП, как свобода торговли, возвращение в частные руки предприятий свыше 50 человек, но при условии соблюдения социальных гарантий[764].

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука