Великая Испанская революция

Ожесточенные бои под Мадридом шли до 23 ноября. В ноябрьской битве за Мадрид погибло более 10000 человек. Франкистам не удалось взять столицу. «Но результатом этого было лишь то, что война продлилась еще два с половиной года вместо того, чтобы закончиться, возможно, через четыре месяца с небольшим»[706], — грустит адвокат франкизма Л. Пио Моа.

Республика была спасена и доказала всему миру, что может сопротивляться. И это имело всемирно-историческое значение. Впервые наступлению фашизма на Европу был дан вооруженный отпор. Это было начало общеевропейской борьбы, которая закончилась победой в 1945 году.

Глава VI

Поляризация

Оглядываясь теперь на прошлое, я вижу, что первая половина года была решающей.

Илья Эренбург

Два полюса

Остановив противника под Мадридом, республиканцы могли передохнуть. Но эта передышка от осеннего напряжения, сплочения всех сил, открывала дорогу для выхода на политическую поверхность принципиальных политических противоречий, разделявших силы широкой антифашистской коалиции. Причем полюсами этого противостояния были не правое (либеральное) и левое крылья коалиции, а две ее крайне левые силы — коммунисты и анархо-синдикалисты.

Коммунисты понимали, что основная сила, способная противостоять им в республиканском лагере — это анархо-синдикализм. Выступая в октябре на секретариате ИККИ, А. Марти говорил: «Налицо только две силы: анархисты и коммунисты. Социалисты отошли на задний план вследствие внутренних раздоров и не способны взять в свои руки инициативу. В общем, анархистские профсоюзы пользуются не меньшим влиянием, чем профсоюз Кабальеро»[707]

. Несмотря на то, что влияние лидеров и структур ИСРП было все еще велико, в главном Марти был прав — за каждой из фракций социалистов стояла более решительная сила с ясной концепцией революции. Республика могла двигаться по двум расходящимся направлениям — самоуправленческому или авторитарно-этатистскому.

Влияние КПИ быстро росло. Численность КПИ к середине 1937 г. возросла до 250 тысяч членов. Быстро росла и прокоммунистическая ОСПК — за шесть месяцев выросла с 10 до 43 тыс. членов.

С одной стороны, коммунисты имели имидж радикальности и решительности. С другой стороны, они выступали за укрепление государственных структур, что в условиях войны расценивалось как «реализм» (в сравнении с анархистами). Это сочетание приводило в ряды КПИ политически активных радикально настроенных революционеров, которых не устраивала теория и практика анархо-синдикализма. Организованность и деловитость компартии импонировала сторонникам «порядка», даже если они были далеки от социалистических идей.

Усиление влияния коммунистов было связано не только с их организованностью и дисциплиной, но и с военной помощью Советского Союза, в обмен на которую испанская демократия готова была терпеть усиленную инфильтрацию КПИ и ОСПК в государственные, особенно в силовые структуры. А это, к тому же, давало людям, примкнувшим к коммунистам, хорошие перспективы для карьеры, для защиты от революционности масс. Советские дипломаты признавали: «Рост партии идет в непропорционально большей степени за счет крестьян, мелких торговцев и ремесленников, чем за счет рабочих»[708]

. Посол Л. Гайкис отмечал рост влияния компартии «среди значительной прослойки мелкой буржуазии города и деревни, для которой партия является гарантом революционного правопорядка и законности»[709]. Если у мелкого лавочника есть партбилет компартии, то его уже не отнесут к «фашистам». Партийный билет был сертификатом лояльности, даже если революция станет более радикальной. Но пока лидеры коммунистов могли демонстрировать умеренный курс, соответствовавший линии Коминтерна и СССР. Кремль заложил руль направо, к умеренности, консолидации республики и союзу с Францией.

Государства Запада не могли спокойно смотреть, как рядом с ними усиливается влияние прокоммунистической державы. Сталин пытался успокоить их, демонстрируя в Испании умеренность коммунистической политики.

Отказ коммунистов от поддержки создания Советов в Испании имел и другую причину — недостаточное влияние компартии в среде рабочего класса. Еще 23 июля 1936 г., выступая на секретариате ИККИ, Г. Димитров сказал: «Нельзя ставить на данном этапе задачу создания Советов и стараться установить диктатуру пролетариата в Испании… Когда наши позиции укрепятся, мы сможем пойти дальше»[710]. Поддержка Советов в условиях растущей революционной волны привела бы к тому, что коммунисты оказались бы в этих органах в заведомом меньшинстве. Государственный и военный аппарат давал более надежные политические перспективы коммунистам, а умеренный политический курс должен был успокоить Францию.