Великая Мечта

С другой стороны, в воздухе чувствуется и некая аура победы. Здесь каждый вечер слегка, самую чуточку, но празднуют отрыв от нижнего класса. Избавление от стыда бедности. Наверное, и я тоже прихожу сюда за этим.

Впрочем, не сегодня. Сегодня я глушу бухаловкой презрение к самому себе.

Снова вышел в туалет. Умылся. Большим и указательным пальцами убрал воду из глазниц. Вдруг вздрогнул. За моей спиной, хорошо различимый в высококачественном зеркале, стоял Юра Кладов собственной персоной. Привалился к стене, жует резинку, руки в карманах, широко улыбается и поедает меня глазами.

Несколько секунд мы рассматривали друг друга. Старый товарищ совсем не изменился. Спортивный костюмчик с пижонскими лампасами, пятнадцать лет назад вызывавший у меня восторг, теперь показался убогим. Наверное, он и тогда был такой, подумал я; а ведь мы копили на это синтетическое поддельное дерьмо месяцами...

Я подмигнул ему, одновременно прислушиваясь к ощущениям. Все-таки не каждый день наблюдаешь столь объемную и фактурную алкогольную галлюцинацию.

Допился, значит, до белой горячки, паскудный ублюдок.

Зачем-то вспомнился самый первый мой стакан вина, выпитый в четырнадцать лет, в Евпатории, в пионерском лагере. Лето, Крым, вечер, море – дальше можно не продолжать. У битлов есть альбом «Вкус меда» – там все песни примерно про то же самое. Я в тот вечер опьянел бы и без вина – просто от избытка юного счастья. А сейчас нет ни счастья, ни юности, только вино осталось – но и опьянеть, как тогда, никак не получается...

Резко обернулся. Сзади, естественно, никого не оказалось. Опять к зеркалу – там маячила только собственная надоевшая рожа, очень похожая на фотографию в паспорте. Обвисшие щеки и слегка отмороженный кончик носа. Все-таки этой зимой изрядные отрицательные температуры.

Пригладил волосы. Вышел в дымный, гомонящий зал. Несколько женщин в годах заинтересованно стрельнули глазами. Иногда я нравлюсь таким женщинам. Полубрюнет, полушатен, выправка почти военная. Живот отсутствует. Поджарый, точный в движениях мужичок.

Зря вы так со мной, дамы. Никакой я не поджарый. Если я поднимаюсь с первого этажа на четвертый, у меня одышка. Я хронический алкоголик. Весь в долгах. Почти ничего не зарабатываю. Имею бронхиальную астму, уголовную судимость, невралгию и дырку в правом носке. Я продвинутый, закоренелый неудачник с большим стажем.

А Юра, подлец, уже сидел на моем месте, за моим столом, курил мои сигареты и стряхивал пепел в мою пепельницу. Развалясь в своей обычной, излишне вольготной, почти хамской позе. Казалось, еще секунда – и положит ноги на стол.

– Чего тебе надо? – грубо спросил я. – Откуда ты взялся? Тебя же нет. Тебя убили пятнадцать лет назад.

– Все так, – ответил Юра. – Убили и закопали. Считай, что я плод твоего воображения. Обитатель темных глубин мозга.

– Тогда убирайся обратно. Туда, откуда взялся.

– Извини, я пока тут побуду. Здесь интересно. Весело.

– Вам повторить? – спросила, появившись сбоку, утомленная официантка с плохо накрашенными ногтями.

– Мне – коньяку, – сказал я. – Моему другу – виски. Четыре порции в один стакан.

– А где ваш друг?

– Она права, – мягко сказал Юра. – Не надо мне четыре порции в один стакан. Обойдусь.

– Только коньяк.

Девчонка пожала плечами и исчезла. Помимо моего, она обслуживала еще пять столов. За каждым выпивали шумные бесцеремонные компании. В их окружении я, одиноко сосущий что-то дорогостоящее, выглядел нетипично. То ли пиздострадатель в поисках сговорчивой подруги, то ли опытный пьяница, оттягивающий момент возвращения в семью.

– Ну ты и жук, – произнес Юра с восхищением. – Я за тобой уже два часа слежу.

– Следишь? – враждебно переспросил я, не веря, что он – это он. – Следят следователи!

– А чего ты к словам цепляешься? – обиделся старый друг.

– Ладно, извини. Что же ты уследил? Юра хмыкнул.

– Ты приобрел в дешевом магазинчике флягу коньяка, усосал ее в укромном месте, а потом, уже готовый, хороший, пошел в ресторан, взял копеечную чашку кофе и полстакана того же коньяка. Я понял про тебя, что ты пьяница. Хитрый. Не хочешь много платить за мало алкоголя. Или наоборот: хочешь много платить за мало алкоголя...

– Есть такое, – признался я, ощущая очень редкую для себя эмоцию – стыд. – На сегодняшний день мой дозняк очень крутой, Юра. Равняется примерно килограмму крепкого в течение дня.

– То есть ты увлекся, – понял друг.

Его глаза не утратили яркого блеска, но если минуту назад этот блеск казался теплым, золотым, то сейчас зрачки отливали ледяной ртутью.

– Увлекся? Наверное, да.

– Ты даже и не пополнел.

– Извини, – с гордостью сказал я.

– Какой твой боевой вес?

– Сейчас – семьдесят.

– Молодец. Бьешься?

– Уже несколько лет не бьюсь.

– Не с кем, что ли?

– Некогда.

– Это плохо. Бейся, брат. Хоть изредка.

– Я бы рад, брат. Но времена изменились.

– Перестань. Времена всегда одни и те же.

– Это спорная телега.

– Времена всегда одни и те же, – повторил друг. – В любые времена проще всего напиваться, а потом вяло дрейфовать вдоль алгоритма... Ты плоховато выглядишь. Кстати, возьми-ка мне еще жвачки.