Великая Октябрьская

Однако на словах они выступали за национальное равноправие, не жалели сил, чтобы показать свою приверженность свободолюбивым идеям. В первое время буржуазным националистам удалось повести за собой известную часть населения национальных районов.

Большевики России усиливали работу среди угнетенных народов, сплачивая их под лозунгом пролетарского интернационализма, поднимая на борьбу против русских и местных эксплуататоров, за национальное и социальное освобождение. Большевистская партия отстаивала право наций на свободное отделение и на образование самостоятельного государства.

«Лишь признание пролетариатом права наций на отделение обеспечивает полную солидарность рабочих разных наций и способствует действительно демократическому сближению наций», — говорилось в резолюции Апрельской конференции по национальному вопросу^{23}.

Революционно-демократическое национальное движение росло и ширилось. Оно расшатывало устои буржуазно-помещичьего строя, приближая победу социалистической революции.

Одним из важнейших участков революционной борьбы была армия, в которой находились миллионы рабочих и крестьян. Солдаты, проникнутые глубокой ненавистью к войне, жаждали ее скорейшего прекращения.

Солдатская масса, состоявшая в подавляющем большинстве из крестьян, с сочувствием следила за борьбой сельских тружеников с помещиками, требовала скорейшего решения вопроса о земле.

Неумолимая действительность заставляла солдат освобождаться от оборонческих иллюзий. Они начинали все яснее понимать, что на их крови и страданиях наживаются толстосумы, что война не нужна народу и она по-прежнему остается империалистической.

Командующие фронтами, съехавшиеся на совещание в мае 1917 г., единодушно признавали, что солдаты не хотят воевать, думают о мире и земле.

Генерал А. А. Брусилов, который командовал тогда Юго-Западным фронтом, рассказывал, что он долго убеждал один из полков, отказывавшийся идти в наступление, Брусилову сказали, что дадут письменный ответ. Через несколько минут перед ним появился плакат: «Мир во что бы то пи стало, долой войну…»

Брусилову вторил командующий Северным фронтом генерал Драгомиров: «Господствующее настроение в армии — жажда мира».

Буржуазия при активной помощи соглашательских партий отчаянно боролась за армию. На фронт выезжали лучшие буржуазные ораторы, для солдат выпускались тучи листовок, 150 армейских газет вели повседневную пропаганду, доказывая необходимость продолжения войны.

Но побеждало слово большевистской правды. Тысячи коммунистов (к июню 1917 г. в армии их было 26 тыс.) развертывали работу среди солдат на всем протяжении фронта — от Балтики до Черного моря, на Кавказе, в тыловых гарнизонах.

Армейские коммунисты были такими же солдатами или младшими офицерами, как миллионы других. Они делили с солдатами все тяготы военной службы, знали их думы и чаяния. В сыром окопе, в безрадостной госпитальной палате, в прокуренной теплушке вели они жаркие и задушевные беседы.

До дыр зачитывали на фронте большевистские газеты— «Правду», «Солдатскую правду», «Окопную правду». Для того чтобы обеспечить выпуск этих газет, солдаты не жалели последней копейки, отдавали медали, обручальные кольца и нательные кресты.

Работой большевиков в армии руководили стойкие ленинцы, талантливые организаторы, бесстрашные революционеры. Во Всероссийское центральное бюро военных организаций входили В. А. Антонов-Овсеенко, М. С. Кедров, Н. В. Крыленко, К. А. Мехоношин, В. И. Невский, Н. И. Подвойский, Е. Ф. Розмирович и др. Видные деятели большевистской партии вели работу непосредственно на фронтах, например на Западном фронте деятельностью большевиков руководили А. Ф. Мясников и М. В. Фрунзе.

Солдаты сплачивались под большевистскими лозунгами, вливались в могучую политическую армию, готовившуюся штурмовать капитал. «В армиях вызревший гнев плавился и вскипал, как вода в роднике, выметываемая глубинными ключами», — писал Михаил Шолохов^{24}.

Во главе революционного движения выступал героический пролетариат России. Рабочие не прекращали упорной стачечной борьбы с капиталистами, шли в первых рядах во время всех политических выступлений, воодушевляли своим революционным примером крестьян и солдат, показывали образцы энергии и инициативы, всемерно повышали свою организованность и укрепляли сплоченность.

Сразу после Февральской революции, с первых дней марта, рабочие ряда фабрик и заводов явочным порядком ввели 8-часовой рабочий день. К этому призывали большевики. В Петрограде одними из первых осуществили эту меру путиловцы, ижорцы, рабочие Металлического, Кабельного, Трубного заводов. 8 марта рабочие московского завода Михельсона (ныне завод им. Владимира Ильича) на общезаводском митинге приняли решение: «Мы вводим 8-часовой рабочий день с 17 марта и требуем от Совета рабочих депутатов вынести резолюцию о его введении, а Временное правительство поставить свой штемпель»^{25}.