Великая Отечественная: был ли разгром?

Какая прелесть, правда? Эти протоколы впервые были опубликованы двадцать лет назад, когда в умах еще царила версия «внезапного нападения» и «испуганного Сталина». Тогда эти люди считались жертвами режима. Десять лет назад они еще могли показаться раздолбаями. Но Павлов — не мальчик, он боевой генерал, ветеран Первой мировой и Гражданской, дрался с басмачами, воевал в Испании, был одно время начальником автобронетанкового управления РККА. То есть служебный и боевой опыт имел большой и разнообразный. Кем, кроме предателей, мы назовем этих людей сегодня?

Тема предательства многотрудной деятельностью генерала Павлова на ниве саботажа отнюдь не исчерпывается. В военных мемуарах мы можем найти очень много странных фактов и фактиков.

Вот, например, воспоминания маршала Рокоссовского (КОВО):

«Последовавшие… из штаба округа распоряжение войскам о высылке артиллерии на артполигоны, находившиеся в приграничной зоне, и другие нелепые в той обстановке распоряжения вызывали полное недоумение.

Нашему корпусу удалось отстоять свою артиллерию, доказав возможность отработки артиллерийских упражнений в расположении корпуса, и это спасло нас в будущем»[40]

.

С этими широко известными воспоминаниями перекликается вообще никому не известный комментарий в интернете:

«Мой покойный ныне дядя рассказывал, что в начале сороковых их дивизион 76 мм гаубиц стоял недалеко от Бреста, и в самый канун войны они получили приказ разобрать все пушки, упаковать в ящики и отправить на склад, т. е. остались они с голыми руками»[41].

«Нелепые» распоряжения — это маршал, мягко говорит, вуалирует. Какие же они нелепые? В той обстановке это распоряжения вполне осмысленные и разумные. Вот только цель у них другая — не дать отпор врагу, а, наоборот, предельно облегчить ему проникновение на советскую территорию. Таких действий, очень похожих на саботаж, в предвоенные дни было больше чем достаточно.

Вот, например: в ходе подготовки к войне в 28-й стрелковый корпус ЗапОВО с окружных складов привезли артиллерийские снаряды, не приведенные в боевую готовность. Дело в том, что снаряды и взрыватели к ним хранятся отдельно, и лишь перед стрельбой их снаряжают — то есть, привинчивают взрыватели. Так вот, взрыватели оказались недовернуты. Снаряды при стрельбе не взрывались, а внешне выглядели, как нормальные. Большинство минометных мин не имели взрывателей вовсе.

А вот Прибалтийский округ, полк тяжелой артиллерии 16-го стрелкового корпуса 11-й армии. То ли 19-го, то ли 20 июня туда прибыла комиссия из штаба округа. Возглавлявший ее генерал приказал снять с пушек прицелы и сдать их для проверки в окружную мастерскую в Риге, за 300 километров от расположения части. Правда, командир полка после отъезда комиссии распоряжение не выполнил. А в гаубичном артполку 75-й дивизии все той же 4-й армии (ЗапОВО) 19 июня были увезены в Минск на поверку все оптические приборы, вплоть до стереотруб. Естественно, к 22 июня их назад не вернули. А еще генерал, приехавший к артиллеристам ПрибОВО, разрешил комсоставу частей в выходные съездить в Каунас, к семьям.

Интереснейшая история случилась с ПВО все того же Западного округа. Исследователь Д. Егоров в своей книге «Разгром Западного фронта» приводит свидетельство генерал-лейтенанта Стрельбицкого, который в 1941 году был командиром 8-й противотанковой бригады. Немецкие летчики в небе над Лидой вели себя странно. Они бомбили, как на учебе, совершенно не опасаясь зенитного огня — а зенитки молчали. Полковнику Стрельбицкому командир дивизиона ответил, что накануне ему пришел приказ: «На провокацию не поддаваться, огонь по самолетам не открывать». Зенитчики начали стрелять, лишь когда к ним явился полковник с пистолетом в руке. Тут же были подбиты четыре машины, и вот теперь самое интересное. Три пленных немецких летчика заявили: они знали о запрете для ПВО открывать огонь.

А уж что у наших летчиков творилось…

Надо сказать, творцы советского исторического мифа смутно чувствовали, что с летчиками что-то не связывается. Если пехота, не приведенная в боевую готовность, просто не успевала занять позиции, то летчики-то, даже получив директиву в 2 часа ночи, успевали. Им-то надо было только взлететь — и они уже покинули стационарные аэродромы. Их там нет, и бомбить нечего.