Великая русская революция, 1905-1922

В рамках таких утверждений выхолащивается сама суть революции — как огромного по своим масштабам движения народных масс. Советская историография не уделяла должного внимания февралю 1917-го, по понятным причинам выпячивая на передний план события октября. Сегодня и сам Октябрь нивелируется до уровня банального заговора. Н. Сванидзе заявляет: «Не сам пал капитализм, капитализм в России развивался очень неплохо. И не пролетариат сверг капитализм. А свергла его кучка профессиональных революционеров, приехавших для этого из-за границы и, воспользовавшись смутой и Мировой войной…»

[6] — и так далее.

Но должно же быть какое-то объяснение тому факту, что эта «кучка профессиональных революционеров» имела большинство в Советах по всей России?

Уникальное по темпам развитие капитализма в стране на рубеже XIX‑XX веков — еще один важный «мистический» тезис, из которого прямо вытекает: в Октябре страна свернула со столбовой дороги цивилизации, пошла по тупиковому пути. Научный руководитель факультета политологии Высшей школы экономики Марк Урнов заявляет: «Россия перед революцией, как известно, развивалась бешеными темпами, создавалась мощная промышленность, вплетенная в мировое хозяйство, и возникали образцовые фигуры российских предпринимателей… Не только крупная промышленность, не только высокие заработные платы… В России никогда рабочие не получали относительно столько при советской власти, сколько они получали при капитализме!»

[7]

Картину портит лишь один, зато неоспоримый и очень принципиальный исторический факт: три последовательные революции потрясли страну в первые два десятилетия XX века. Что они представляли собой — заговор? Или, такие объяснения тоже приходится слышать, сытый бунт? История рисует нам несколько иную картину (подробнее об этом в моей работе «Сумерки Российской империи» — М.: «Вече», 2011). Но в этом случае нужно разобраться, что случилось с российским капитализмом? Как от интенсивного роста начала века он скатился до разрухи конца 1916 — начала 1917‑го годов? Кто или что явилось причиной краха? И более того — существовал ли в России капитализм, или мы втискиваем в рамки привычных определений совершенно иную сущность?

Советская историография развивалась под существенным гнетом идеологии, в частности, будучи вынуждена трактовать исторические события в рамках марксистско-ленинской теории. Неверным было бы сказать, что сегодня знак просто изменен на противоположный. В современной России отсутствует сколько-нибудь четко сформулированная идеология, что приводит в нашем случае к катастрофическим результатам: легитимация развала советского строя осуществляется через его тотальное очернение и отрицание. Бессмысленно даже и в академической дискуссии поднимать вопрос о причинах катастрофы 1991 года — с вероятностью, близкой к 100 процентам, в ответ будет озвучено ритуальное «система была нежизнеспособна».

Нужно ли говорить, что построенное на подобного рода всеобъемлющих утверждениях упрощенчество лишь еще больше уводит нас от понимания исторических процессов? Американский историк и советолог Р. Даниелс в статье «Россия на рубеже XXI века» отмечает: «Удивительные события 1991 года способствовали закреплению почти универсального стереотипа в отношении рухнувшего режима. И в России, и за границей его считают провалившимся экспериментом длиною в семьдесят четыре года… Данное суждение проистекает из буквального, упрощенного понимания коммунистической идеологии как определяющего фактора советской жизни»[8].