Великая Смута

Однако то, чего боялись немцы, не боялись англичане, начинавшие ощущать снижение спроса на свои товары и тесноту на традиционных рынках. Чтобы спасти положение дел, им требовались новые рынки сбыта. И судьба, в лице Ричарда Ченслера, открывшего морской путь из Англии в Московию через Северное, Норвежское, Баренцево и Белое моря, предоставила такую возможность. В 1553–1555 годах, в самый разгар боевых действий за покорение поволжских народов, в Москве, а потом и в Лондоне были подписаны торговые соглашения, по которым английские и русские купцы получили свободу перемещения и право беспошлинной торговли, а также гарантии личной и имущественной безопасности. Сверх того, английская королевская чета дала согласие на свободный выезд в Россию своих подданных, художников и ремесленников, чем не преминул воспользоваться первый русский посол в этой стране Осип Непея, вывезший в Москву много механиков, медиков, рудознатцев и других мастеров. Так была прервана интеллектуальная блокада Московского царства.

А теперь мы переходим к одному из трагических эпизодов русской истории — двадцатичетырехлетней Ливонской войне, успешно начатой и закономерно проигранной Иваном Грозным. Ливонский орден как военная организация немецких рыцарей-крестоносцев и как католическое государство был образован в начале XIII века на латышских и эстонских землях, потеснив одновременно и русских князей, основавших там еще в 1030 году город Юрьев (Дерпт, теперешний Тарту) и владевших рядом волостей, расположенных по берегам Двины. Вынужденно уступая крестоносцам подвластные им земли, полоцкие князья выторговали себе часть собираемой с туземных племен дани — вообще-то она практически никогда не выплачивалась, но право на нее время от времени подтверждалось двусторонними договорами, в частности договором о перемирии, подписанным магистром ордена Плеттенбергом еще во времена Ивана III (1503 г.). Так вот, именно эта запись и послужила той зацепкой, которой, к несчастью для Руси, и воспользовался Иван Грозный для развязывания военных действий — правда, не с целью получения свободного выхода к Балтийскому морю (он у нас был через устье реки Невы), а с целью завоевания новых городов и поместий для своих голодных и жадных «кромешников».

Вспомнили об этой формальной дани в 1554 году, когда ливонское посольство прибыло в Москву для ведения переговоров о продлении перемирия на очередной срок. Право Москвы на получение дани было продублировано и в новом соглашении, причем было обещано, что выплаты будут реальными, но прошло три года, а ливонцы так и не прислали ни талера. Более того, в 1557 году они в ходе переговоров об условиях нового соглашения поставили вопрос о снижении, а потом и об отмене дани, мотивируя это сложившейся практикой двусторонних отношений. Когда же Москва ответила отказом, Ливония, заботясь о собственной безопасности, вступила в соглашение с Литвой, явно нацеленное против Москвы, что окончательно вывело из себя Ивана Грозного, решившего и дань взять, и выход к морю получить. В январе 1558 года не менее чем 40-тысячная армия Московского царства под высшим командованием касимовского царя Шиг-Алея, дяди Ивана IV Михаила Глинского, мятежного крымского царевича Тохтамыша, астраханского царевича Кайбулы, бояр Алексея Басманова, Даниила Адашева, князя Андрея Курбского, князей казанских, кабардинских и черемисских вторглась в Ливонию, опустошая все на своем пути. Предместья городов и крепостей были разграблены, селения сожжены, а население выведено в окрестности Иван-города. Как и обещал Алексей Адашев, московский царь сам собрал причитающуюся ему дань. Особой жестокостью в этом рейде отличились, кстати, не татары и не черемисы, а отряды охотников, состоявшие из псковских и новгородских жителей. Объясняется это, видимо, чувством мести, накопившимся за многие годы взаимных набегов, причиненных бед и страданий.

Одиннадцатого мая Басманову и Адашеву сдалась Нарва, а 18 июля князь Петр Шуйский принудил к сдаче процветающий и сильно укрепленный Дерпт. Жителям обоих городов была предоставлена свобода выбора. За остающимися обывателями сохранялись практически все их прежние права и привилегии. Эстонские крестьяне получили часть земель, конфискованных у немецких рыцарей и монастырей. Из России наладилась поставка хлеба, семян, скота и лошадей. Эта довольно взвешенная политика, направляемая преимущественно Алексеем Адашевым и дьяком Висковатым, позволила за летнюю кампанию с минимальными потерями занять всю восточную часть Эстонии и получить долгожданный выход к морю. В Нарве оживилась международная торговля и даже была предпринята попытка создания собственного флота.