Великая Смута

И действительно, в конце февраля 1609 года в Выборге шурин Скопина стольник Головин и дьяк Зиновьев заключили с поверенными короля договор, согласно которому Швеция обязывалась отпустить на помощь Шуйскому 2 тысячи конницы и 3 тысячи пехоты наемного войска да сверх того неограниченное количество добровольцев, изъявляющих желание служить московскому царю. За это Шуйский отказывался от своих притязаний на Ливонию, соглашался на постоянный союз с королем против Польши и брал на себя взаимные обязательства по оказанию военной помощи в случае необходимости. Делалось это, конечно, не бесплатно. В 37 тысяч рублей была оценена военная помощь, а сверх того царь обещал передать шведскому королю через одиннадцать недель после вступления наемников на Русскую землю город Корелу со всем ее уездом. Двадцать шестого марта 5-тысячное наемное шведское войско, навербованное со всей Европы и устремленное не к чести и справедливости, а к материальной наживе и плотским удовольствиям, вступило на Русскую землю. Возглавлял этот интернациональный корпус талантливый двадцатисемилетний полководец Якоб Понтус Делагарди. Первым делом князь Скопин-Шуйский подписал Выборгский договор и выплатил прибывшим 8 тысяч рублей, из них 3 тысячи — соболями. Он убедил Делагарди не распылять силы на малозначимые цели, а направить острие наступления на Москву. Уже в конце апреля воевода Чулков и шведский генерал Эверт Горн изгнали тушинцев из Старой Руссы и нанесли поражение полковнику Кернозицкому, взяв 9 пушек, знамена и пленников. Удачное начало операции способствовало тому, что намучившиеся под тушинско-польским владычеством русские города при приближении русско-шведских войск стали добровольно переходить на сторону московского царя. Порхов, Торопец, Торжок встречали своих освободителей хлебом и солью. Второй удачный бой произошел неподалеку от Торжка между 3-тысячным отрядом пана Зборовского и князя Шаховского, с одной стороны, и 2-тысячным отрядом Головина и Горна — с другой. Понеся значительные потери, тушинцы отступили. Десятого мая по направлению к Твери из Новгорода выступило 2-тысячное новгородское ополчение, а из Тёсово — 10-тысячное шведское войско. По пути русское ополчение усилилось 3-тысячным пополнением смолян, предводительствуемым князем Борятинским, уже приобретшим боевой опыт по изгнанию воровских шаек из Дорогобужа и Вязьмы. Через два месяца шведские и русские отряды объединились на подступах к Твери, где 12 июля между ними и вышедшими из города поляками и русскими изменниками состоялось упорное сражение, в котором союзные войска, хоть и имевшие численное превосходство, оказались слабее и отступили. Однако к утру следующего дня они оправились, привели в порядок свои силы, скрытно подобрались к городским стенам и внезапным броском овладели городскими воротами. Во избежание полного поражения Зборовский со своими отрядами покинул Тверь и направился к Троице-Сергиевой лавре. Скопин же, воодушевленный успехом, продолжил движение в сторону Москвы, но, не дойдя до нее 130 верст, получил известие, что шведы под предлогом невыплаты денег подняли мятеж и возвращаются назад. Дальнейшее продвижение Скопина по направлению к Москве было равносильно самоубийству, поэтому он, послав своих помощников уговаривать Делагарди возвратиться, переправился через Волгу и расположился в Калязине, ожидая подхода ополчений из северных земель и результатов переговоров со шведами. Прибытие тысячи иностранцев во главе с Христиерном Сомме (Зоме) было хорошим знаком. Еще больше уверенности придавал непрекращающийся поток русских добровольцев, вливавшихся в общенациональное движение по освобождению исстрадавшейся Руси. Сапега и Зборовский попытались было атаковать лагерь Скопина-Шуйского, но во встречном бою на реке Жабне потерпели поражение и возвратились к Троицкому монастырю.

А Скопин окунулся в подготовку необученных ратному делу русских ополченцев, в чем ему весьма активно помогали шведские наемники генерала Сомме. Но одно дело «свои», довольствующиеся тем, «что Бог пошлет», и другое — чужие наемники, требующие «деньги вперед» за свое участие в дальнейшем походе на Тушинского вора. Он рассылал письма по городам и монастырям с требованием денег, от имени царя обещая возвратить их «вдвое» после окончания Смуты. Реакция была разной. Пермяки, рассчитывавшие отсидеться за дальностью своего местоположения, под разными предлогами уклонялись от помощи деньгами и ратными людьми. А вот устюжане, вычегодцы, вологжане помогали, чем могли. Купцы Строгановы посылали ратников и деньги без всяких обращений. Иноки Соловецкого монастыря выгребли казну до последней копейки, отправив Шуйскому 17 тысяч рублей и… одну серебряную ложку.