Великая степь. Приношение тюрка (сборник)

Вижу, на мне кончается царство… Моим сыновьям не удержать его. Останется ли Небо в их душах? Только Небо и знает ответ. Пусть свершится Его воля: что положено Тенгри, того не избежать… Отпускаю тебя и велю принять новую паству под свою защиту.

Айдын в волнении падает на колени.

ХАН АЙДЫН. Великий царь! Велика твоя милость! Но велика и ответственность. Вразуми меня. Что должен делать, чтобы не ошибиться? Как исполнить мне твою волю?

АТТИЛА. Пойдешь в Рим, примешь римское имя. Твою орду отпускаю с тобою. Станешь служить императору. Но помни, твой повелитель – Бог. А потому делай всё, что поможет католикам сохранить веру в Бога Небесного. Пока же будь опорой для епископа Льва. Пусть орда станет орденом, нашим ордыном, данным сверху[36]. Так заложишь первый камень в католическую церковь. Она станет лицом нового Рима…

ХАН АЙДЫН. Мой господин, я понял тебя. Но поймет ли меня епископ Лев? Как доказать ему, что послан тобою?

Аттила, помедлив, снимает с безымянного пальца перстень. Протягивает его Айдыну.

АТТИЛА. Отдашь ему мое кольцо с рыбой. (Пауза.) Пусть кольцо и впредь передают от Папы к Папе как знак нашего союза. На века… Я так желаю, потому что рыбам не страшен потоп.

Айдын уходит. На сцене остается один Аттила. Сидит на троне в глубокой задумчивости.

Картина девятая

На сцене повторение второй картины из первого действия, тот же траурный шатер в поле. Около него пусто. Выходит Ведущий в современном костюме, подходит к шатру, останавливается, смотрит на него, затем уходит, так и не сказав ни слова. Звучит печальная музыка. Все вместе создает атмосферу надвигающейся трагедии. Сцена погружается в темноту.

Луч прожектора высвечивает на сцене справа знакомый письменный стол, рядом с которым стоит Ведущий с книгой в руках. Он садится за стол, включает настольную лампу, кладет на стол книгу, печатает на компьютере, читая вслух.

ВЕДУЩИЙ. После победы над Римом жизнь Аттилы поблекла, потеряла краски и свежесть. Великий полководец томился жизнью: праздники, приемы, встречи томили его, единственного в истории владыку мира – повелителя, которому платили дань и перед которым трепетали все. Он не знал, что желать, Аттила достиг вершин жизни, больше покорять было нечего и некого. Он хозяин Вселенной. (Открывает книгу – это «История…» Гиббона, – читает вслух.)

«Толпа менее важных царей, владычествовавших над теми воинственными племенами, которые служили под знаменем Аттилы, теснилась вокруг своего повелителя, занимая при нем различные должности телохранителей и служителей. Они следили за каждым его движением, дрожали от страха, когда он морщил свои брови, и по первому сигналу исполняли его грозные и безусловные приказания без ропота и колебаний. В мирное время подчиненные ему цари поочередно дежурили в его лагере со своими национальными войсками…» (Закрывает книгу, снова печатает, читая вслух.

) Они радовались, когда улыбался их повелитель, мечтая выполнить любое желание Аттилы, и тем быть ближе к нему. А тот улыбался все реже и реже.

Ничто не радовало царя, знавшего, что царствовать ему осталось недолго. Он сам по воле Неба назначил себе срок – двадцать лет. Дальше, по адатам, если он и оставался жить, его должны были убить. Принести в жертву для того, чтобы его народ продолжал жить в довольстве и счастье под правлением нового царя…

И тогда само Небо, похоже, послало свою улыбку Аттиле. Кто была та красавица по имени Ильдико, откуда она, историки молчат, но именно в нее в 453 году влюбился великий царь. На все воля Неба. А царская любовь не бывает без пира, без сладкой ночи. Эта ночь стала последней ночью: он умер в минуту страсти… Мир праху его.

Вновь звучит печальная музыка.